Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

— Для меня они обе серые, — немедленно откликнулся тот. — Абсолютно одинаковые.

— Дело дрянь, — резюмировал я. — Я тут надолго.

— Что потребуется, Кощеев-сан? — Кейтаро приготовился записывать.

— Татами, одна штука. Термос с черным кофе с сахаром, два литра. Чистая вода, четыре литра, — перечислял я. — Старая футболка моего размера или больше. И лопата. Стальная или титановая. Это на ближайшее время. Потом я составлю небольшой список книг, которые срочно нужно будет доставить из любой доступной библиотеки, и… наверное, после школы я попрошу позвать сюда моих одноклассников. Танака Томоко. Акихико Изаму. Ханаваро Кавагути. И Кицуки Ичику, но она и так хотела присоединиться.

— Обед понадобится? — он даже бровью не повел.

— Скорее ужин, — вздохнул я. — Давайте с ним уже ближе к делу решим.

— Хорошо, тогда я пойду подготавливать требуемое.

Я смотрел в спину шикигами. Он мерными шагами удалялся в сторону усадьбы Кицуки.

— Казуя-кун, — негромко позвал я. — Вчерашняя история не закончилась. Если это что-то взялось разрушать печати, то на закате ждем гостей. И тот, кто их пошлет, точно будет знать, против чего их настраивать.

— Если кто-то посылает их специально, то он точно знает главное: наш отец, Кицуки Миямото, сию секунду в отъезде. То есть кто-то сливает информацию, и этот кто-то не последнее лицо в обществе.

— Готовьтесь к худшему, — посоветовал я. — Это не просто «не последнее лицо». Скорее всего, их куда больше одного. Потому что под вас копают.

— Под нас уже столько лет копают, Константин-кун, — горько улыбнулся он, — что мы готовы к чему угодно.

Кейтаро шел по дорожке, обвешанный всем требуемым. Большая фляга с водой, висящая на черенке лопаты, добавляла комизма его коренастой фигуре.

Я переоделся в предложенную рабочую одежду и налил себе кофе.

— Казуя-кун, ты останешься здесь?

— Если можно, я бы отправился по делам. Я могу попросить Кейтаро остаться.

— Да, было бы недурно.

Я зарисовывал схему расположения печатей относительно сторон света. Шикигами не болтал, отвечая исключительно на поставленные вопросы.

— Закат сегодня в 18 часов, — сверился он с поисковиком.

— Вот на нем и ждите сюрпризов, — откликнулся я, дописывая коротенький список литературы. — Кейтаро-сан, вот те книги, которые мне понадобятся в ближайшее время. А это записка — можно передать ее через Кицуки Ичику. Вместе будет веселее.

Я понятия не имел, зачем мне понадобятся мои друзья. Однако кое-что не давало мне покоя.

Если верить приблизительному расчету времени, то первая печать во владениях Хаято вскрылась почти сразу после того, как мы с Бай вчера уехали от них.

А во сне, как сейчас помню, я старательно раздалбывал какую-то плиту. И это было неспроста.

Происходящее нравилось мне всё меньше.

Если оба Хаято столкнулись с противниками, специально заточенными под противодействие конкретным бойцам с конкретными навыками, то и Кицуки, которых сейчас тоже оставалось двое, тоже в опасности. И если быстро добавить в уравнение переменных, то шансы на победу в сегодняшней мясорубке увеличиваются.

А что мясорубка будет — я уже не сомневался.

Печать, пронизанная жилками, очень не нравилась мне сразу по нескольким пунктам.

Во-первых, если та, которая была просто серого цвета, не пахла ничем, то от этой тянуло какой-то сухой травой. Похоже на запах стога, в который так хорошо падать летом в деревне.

Во-вторых, я сравнивал их полчаса и никак не мог понять, чем таким неуловимым они отличаются.

А в-третьих, хотя я и не умел снимать слепки ауры (и вообще не был уверен, что это возможно), однако мне казалось, что их ставили разные маги. Работа была неодинаковой. И я очень сомневался, что один человек с Запада сделал бы обе печати по каким-то разным принципам.

Кейтаро любезно доставил мне книги и ответную записку от друзей. Они передавали, что сразу после школы забросят вещи домой, переоденутся и придут ко мне. Вопросов не задал ни один.

К полудню я проголодался и напал на бенто.

К часу дня закончился термос с кофе.

К двум часам дня я при помощи призрачного гастарбайтера и принесенной лопаты создал пару небольших брустверов по краям печатей. Земля на одной из них масляно блестела, покрытая какой-то аурой. На второй же была абсолютно обычной.

К трем часам дня я убедился, что левая печать поставлена недавно.

К четырем часам дня я, облежав весь принесенный татами и выхлебав половину второго термоса с кофе, был абсолютно уверен: левая печать поддельная.

— Кейтаро-сан, пожалуйста, сообщите Казуе-куну, что я начинаю вскрывать одну печать, — попросил я. — Понятия не имею, что там находится, однако точно не то, что было. По итогам увиденного будем делать выводы: что чинить, а что ломать.

По тропинке ко мне шли все, кого я просил прийти. Изаму-кун шагал, засунув руки в карманы, и его поплывшая фигура намекала, что есть в этом мире что-то стабильное. Ичика-тян и Томо-тян выглядели как будто с тренировок. Широкая удобная одежда на обеих сообщала, что они готовы к чему угодно. Кавагути замыкал шествие. Хакама на нем были настолько новыми, что меня удавила крошечная жаба. А, ну да, не старые же ему надевать…

Оставалось последнее действие, намеченное для подготовки.

И я очень не хотел его делать.

«Привет! Давай сегодня встретимся в полшестого вечера у храма шинигами?»

«Да ты втянулся! Мы же там вчера были:)»

«Сегодня у Кицуки! Их храмовый шикигами обещал мне, что у них цветет какой-то редкий цветок. Не хочу пропустить».

«Как скажешь =*»

Я убрал мобильник.

— Кейтаро-сан, пожалуйста, встретьте одного из моих гостей. Она прибудет в шесть. Высокая, очень длинноногая, модно одета и с длинной сумочкой какого-то известного бренда. Я, правда, мужик и не запомнил, какого. Очень красивая. Кицунэ.

— Конечно, Кощеев-сан, — кивнул он.

Ну, теперь можно и…

— Привет, что за хрень тут происходит? — великанша была в своем духе.

— Вы присаживайтесь, в ногах правды нет, — указал я на остатки газона, который не успел перекопать мой рабочий.

Я рассказал ситуацию. Упомянул и о вчерашнем нападении на храм Хаято, и о печати, поставленной магом с Запада, и о каком-то стихийном злом духе, который был закрыт здесь много лет назад. Шинигами слушали меня особенно внимательно. Они по понятным причинам не одобряли