Эй, Всевышний! Я научился ценить. Том III - Евгений Нетт

эти годы изрядно обветшал, но в мастерстве и опыте прибавил, а его таланты к подрыву всего и вся в час нужды оценили по достоинству. Причин тому две: специалистов лучше просто не было, и подземелье, к счастью, не успело дотянуться своими «лапами» до Рилана.

Не осилило семь километров при том, что его непосредственная площадь, изолированная непробиваемой обычными средствами чёрной плотью, составляла никак не меньше трёхсот-трёхсот пятидесяти квадратных километров, вытянувшихся в форме овала.

Определили это по схеме уже обнаруженных во время зачистки выходов, но точность — сами понимаете, ни к чёрту, ведь с тем же успехом подземелье может тянуться на восток или юг, в противоположную от города сторону. Тут не то, что гильдии — всех сил церкви Рилана не хватило бы, чтобы всё это контролировать, так что за неимением вариантов приняли сии предположения как данность. А что ещё оставалось-то, а?

То-то же.

Из-за устроенного нами светового шоу и небольшого количества добравшихся-таки до городских стен монстров, граф бросил всякие попытки и дальше скрывать существование подземелья, объявив одновременно две, — а за закрытыми дверьми и побольше, — важных вещи.

Всеобщую мобилизацию для способных держать оружие, и эвакуацию для гражданских.

Но был во всём этом и минус: гигантский временный лагерь было решено разбить вокруг крепости, в которой сейчас находилась мама с братом, так что от праведного гнева меня теперь ничто не спасёт.

А ведь я ещё и в самую задницу лезть собираюсь, таща с собой такое количество накопителей, что взорви кто-то такую кучу в центре Рилана — и от первых двух-трёх колец один только кратер и останется.

И всё это добро было решено взрывать так глубоко, как только удастся забраться.

Даже интересно — я один слабо себе представлял, как повлияет на рельеф подрыв некоей огромной подземной конструкции в непосредственной близости от города? Не провалится ли часть Рилана под землю, и не проще ли, действительно, просто устроить монстрам кровавую баню на поверхности? Ведь теперь у нас не только авантюристы и церковники, но и маги, и алхимики, и просто мимокрокодилы, позарившиеся на награду от графа.

Многого от них ожидать не стоит, но в случае полномасштабного боя с сотнями и тысячами существ даже D-ранговый боец будет нелишним.

Впрочем, кто я такой, чтобы спорить с опытными, — очень смешно, — и каждый день защищающими города от непонятно кого аристо, всерьез решившими взрывать подземелье? Нет, это неплохая идея, но одно дело — обвалить часть сводов, предварительно разверзнув там геенну огненную, и совсем другое — подрывать девяносто килограмм накопителей, завязанных на пару активирующихся лишь вместе пластин, которые я лично проверил на предмет сюрпризов.

Как, впрочем, проверил вообще все накопители, так как лезть вниз с непонятно чем на спине я бы, всё-таки, не рискнул. Спишут в утиль, поставят пару памятников, напишут поэму посмертно, но мне-то оттого будет ни тепло, ни жарко! Я человек не тщеславный, и славе предпочту знания, деньги и артефакты, титулы и недвижимость.

И побольше, побольше!..

— Знаешь, у тебя сейчас глаза блестят, как у маньяка. Ты точно ничего не употреблял, для храбрости?

Мы как раз прошли мимо охраняющих периметр людей, так что лишних ушей вокруг не было.

— Компот считается?

— Смотря из чего…

Церковь не пожалела на Кэла адамантита, вверив тому нагрудник, наручи и наголенники из этого металла, доукомплектовав это добро таким же, как у меня, рюкзаком-бомбой. Сорок пять кило у меня, сорок пять — у него. Взрыв только после соединения хранящихся отдельно пластин. Вот только выглядел мой напарник поневоле не как идущий на подвиг герой, а как отчаявшийся, готовый умереть во благо общего дела идиот, что мне совершеннейшим образом не нравилось. А ну как меня за собой утащит?

С него станется, всё же проблемы с головушкой у него образовались капитальные…

— Ты же понимаешь, что нам совершенно не обязательно подрываться вместе с центнером накопителей?

— Это ты к чему? — Спросил Кэл, повернув голову ко мне — и, спустя секунду, хмыкнув: — Так плохо выгляжу?

— Как готовый на всё самоубийца. Я понимаю, что ты многих потерял, и убивали их практически у тебя на глазах… — Особенно Клару, до которой одна из зверолюдок всё-таки дотянулась, мгновенно лишив ту жизни — и вызвав звериную ярость у обычно хладнокровного в бою Кэла, превратившего своих противниц в фарш. — … но то, что ты собираешься делать… это неверный путь.

— А какой он, верный путь? Я присягнул свету вместо того, чтобы жить в своё удовольствие. Хотел защищать людей, но что в итоге? Не смог защитить даже своих женщин, и сам — проиграл. А сейчас весь город висит на волоске от гибели из-за одного психованного ублюдка, превратившего подземелье в ферму по выводу монстров! Что я сделал не так? Что, Охотник?

— На этот вопрос тебе не ответит даже Всевышний, ведь и он неспособен предвидеть всего. Ошибаются все, и чем ты сильнее, чем выше забрался — тем больше отдача, тем больнее падать. — Говорю — и сам чуть иначе начинаю смотреть на вещи. Больше сила, крупнее ставки, выше риски… не далее как пять часов назад я поставил на кон не только свою жизнь, но и жизни родных, убив святого. Если бы кто-то заметил, то нам бы оставалось только бежать. Но теперь я словно нащупал под ногами твёрдую почву при том, что до этого барахтался в болоте, кое-как оставаясь на поверхности и не имея ни крупицы уверенности в том, что в следующую секунду топь меня не засосёт. — Терять кого-то всегда гораздо больнее, чем принимать удары самому.

— Говоришь так, будто знаешь, каково это.

— Знаю ли? Мой учитель, крестоносец, погиб на моих глазах, до последнего сражаясь, но не имея ни единого шанса на победу. Меня не раз предавали те, кому я доверял. А сестра, обладая сравнимой с моей силой, стала марионетной этого зверолюда. — Я с благодарностью принял от подбежавшего мальчонки на побегушках флягу с водой, лишь слегка её пригубив. — Сейчас у нас общий враг, Кэл. И если ты настолько глуп, что желание отомстить затмило твой разум, пойми хотя бы то, что мёртвые уже ни на что не способны повлиять. А если ты подорвёшься сейчас, ни о какой защите людей с твоей стороны более не будет идти и речи.

— Говоришь одно, а делаешь другое. Если хочешь выжить, то почему ты сейчас здесь, а не идёшь вместе с остальными на север?

— Потому что я, сбежав сейчас, уже не получу ответов на свои вопросы.