Крестоносец: Железная земля - Андрей Львович Астахов

нас ждали барон л’Аверк и фламеньеры гарнизона Эшевена. Старшего из братьев звали Верен де Фьерис: он был знаменосцем лорда-прецептора, то есть вторым человеком в Эшевене. С де Фьерисом пришла его супруга, некрасивая полная женщина в высоком чепце и лиловом бархатном платье со шлейфом. Это, кстати был первый случай, когда я видел жену фламеньера.

- Устав братства не запрещает рыцарям жениться, - пояснила мне Элика. – Когда-то Гугон де Маньен, основатель братства, предписал для фламеньеров обет целомудрия, но потом от этого правила отказались.

- В смысле?

- Родич де Маньена опозорил братство, вступив в противоестественную связь со своим оруженосцем. Об этом стало известно, и преемник де Маньена, командор Лука де Фрезон, приказал изгнать обоих из братства. После этого фламеньерам разрешили иметь семьи.

- Ты знаешь о фламеньерах решительно все.

- Как и они о нас, магах, - просто ответила эльфка.

Из прочих рыцарей двое носили одинаковое имя Пейре (фамилии я не запомнил, больно мудреные оказались), а еще один оказался чуть ли не моим тезкой – его звали Эваль де Гриссон. Еще на пир пригласили замкового капеллана, мессира Брубо.

- На вашу долю выпали большие испытания, шевалье, - сказал мне капеллан, когда нас познакомили. – Цените то благоволение Матери, которое пребывает на вас.

- Ценю, ваше преподобие, - ответил я, думая о своем.

После церемонного обмена приветствиями, нам указали наши места. Элика села справа от меня, байор Домаш – слева.

- Ну что, удивила я тебя? – прошептала Элика мне на ухо.

- Черт, да я будто сплю, - ответил я совершенно искренне. – Прямо именины сердца.

- Я очень рада тебя видеть, - ее пальцы легли на мою руку. – Я скучала без тебя.

- Элика, ты же знаешь…

- Ты получил мою записку?

- Да, перед самым арестом.

- Хорошо, я рада…

- Добрые господа, позвольте мне сказать, - де Фанзак взял кубок с вином и окинул нас взглядом. – Ныне, за этим щедрым столом, я вижу тех, кому предстоит сослужить нашей общей державе – да хранит ее Матерь-Воительница! – великую службу. От нашего успеха зависит, что ждет Ростиан в ближайшие месяцы, и это не пустые слова. Но прежде чем мы будем говорить о деле, давайте выпьем за здоровье его величества, императора Алерия, и пусть высшие силы продлят дни его правления!

- Хэйл, император! – провозгласил лорд-прецептор.

- Хэйл, Ростиан! – поддержал пан Домаш. – За императора хоть на бой, хоть на погибель!

Я выпил свой кубок и ощутил, как Элика прижалась бедром к моей ноге. Черт, неужели роздольский рыцарь был прав, и эльфка действительно неравнодушна ко мне? Может быть, надеется на то, что я почти три месяца был один и не устою перед ее женскими чарами?

Нет, Элика, прости, но я…

- Задумались, шевалье? – перебил мои мысли де Фанзак.

- Нет, просто пытаюсь поверить в происходящее, - ответил я, сжимая в ладони пустой кубок. За моей спиной уже появился паж с кувшином, и я позволил налить себе вина. Почему-то появилась мысль сегодня напиться. Основательно так надраться, в хлам. Хотя с местного вина…

- Поверить во что? – спросил де Фанзак.

- Еще несколько дней назад я был одним из узников на руднике в Хольдхейме, - ответил я. – Мне казалось, что моя жизнь закончилась. А сейчас я сижу в таком чудесном обществе и… Мне даже выразить мои чувства трудно.

- Наш милый шевалье немного философ, - заявила Элика, - и всегда, говоря о своих переживаниях, краснеет как девица. Уж я-то знаю.

- Предлагаю тост за моего любезного друга, шевалье Эвальда! – рявкнул пан Домаш, поднимая кубок.

Мне ничего оставалось, как только выпить полный кубок, и парой минут спустя я почувствовал, что пьянею. Видимо, я еще не вполне выздоровел для таких обильных возлияний. Элика заметила это.

- Надо есть! – шепнула она. – Смотри, какая замечательная гусятина. Она просто исходит соком, ммммм!

- Прежде чем мы в полной мере насладимся яствами и напитками с этого стола, - начал де Фанзак, - я бы хотел поговорить о важном. Вы ведь не против, милорды?

Я понял де Фанзака. Представитель императора понял, что через полчаса любые серьезные разговоры будут пустой тратой времени. По себе понял – второй кубок очень чувствительно шибанул мне в голову.

- Вы собирались нам рассказать о воле императора, - сказал я.

- Да, шевалье. Его величество желает, чтобы дальние западные провинции Калах-Денар и Кланх-о-Дор оставались спокойными и процветающими при любом развитии событий. И главную роль император отвел дипломатам, вроде меня, и рыцарям братства – вам.

- Орден всегда обеспечивал в этих землях порядок, - заметил прецептор. – И в будущем продолжит это делать, уж не сомневайтесь.

- Никаких сомнений, барон, - ответил де Фанзак. – Уж кому, а его величеству нет нужды рассказывать о том героическом бремени, которое несет братство по всему Ростиану. Фламеньеры – гордость империи, ее крепкий хребет и главная драгоценность в имперской короне. Так говорит император Алерий.

- За фламеньеров! – провозгласил л‘Аверк, фанатично сверкая глазами. – Au forter a Matra Bei!

Мы выпили кубки, как и за императора, стоя, сидеть остались лишь Элика и супруга лорда-знаменосца. Де Фанзак сделал слугам подать вторую смену блюд. Я так понял, в Эшевене с недавних пор всем распоряжался именно он, а не прецептор.

- Обстановка в Калах-Денаре сегодня достаточно спокойная, - продолжил де Фанзак, - там базируется большая часть нашего флота, в городах многочисленные гарнизоны и великий герцог Антомарки абсолютно предан империи. Здесь же не все так благополучно. У провинции две головы – местная династия в Левхаде и наш наместник в Тинкмаре. И есть еще те, кому не дает покоя слава королевы Вендры.

- Неужели кто-то до сей поры всерьез мечтает о Тысячелетнем Виссингетском королевстве? – спросила Элика. - Это даже не их исконные земли.

- Это земли империи, - жестко произнес де Фанзак, - и империя обеспечит здесь порядок. В противном случае полетят головы. Даже если на них надеты короны. Много голов.

- Император настроен так решительно? – промурлыкала Элика.

- Более чем решительно, миледи. Его взгляд устремлен на восток, и очень скоро мы узнаем волю императора.

- Стало быть, поход будет, - вздохнул л`Аверк. – Благодарение Матери, что я дожил