Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

– Нам нужна информация, – сказал Уорт. – Нужно узнать, сколько сердец собрала кардинал.

– И что именно Петрас хотел от нас, – сухо добавил Поль. – Он созвал нас, Ренье, нарушив прямой приказ короны. Вряд ли он хотел пригласить нас на чай.

Шарлотта удивилась, когда Поль обратился к Уорту по имени. Даже ее отец никогда не называл так напарника. Шарлотта видела, что ее Страж тщательно обдумывает ситуацию. Если капитан Петрас мертв, кардинал наверняка уже прибрала к рукам сердце его Стража. Сердца Поля, Уорта и Шарис здесь, а значит, оставалось еще девять.

Девять Стражей либо сбежали, либо оказались в руках кардинала.

Ракель Сен-Клер наконец отошла от алтаря и присоединилась к ним. Она поморщилась, ступив в едва различимое пятно света, который лился из ближайшего окна.

– «Бросьте вызов кардиналу и защищайте принца», – сказала она трескучим голосом. – Так говорилось в записке.

Рене оттолкнулся от стены и тоже подошел ближе.

– Звучит так, словно, бросив вызов кардиналу, мы защитим принца, – сказал он. – Но задача кардинала на посту регента ведь и заключается в том, чтобы Артюс и страна были в безопасности, пока принц не будет готов занять трон.

Шарлотта порылась в воспоминаниях о событиях прошлой недели. Смерть брата оставила дыру в ее душе – дыру, с которой ей однажды придется встретиться лицом к лицу, а не закладывать ее кирпичами. Но в данный момент смерть Уильяма стала маленькой деталью большой мозаики. Петраса обвинили в измене и казнили без суда, и, хотя в его послании мало деталей, звучало оно довольно однозначно.

– Петрас хотел, чтобы Стражи проснулись, – сказала она.

– И бодрствуем мы всегда лишь по одной причине, – добавил Уорт. – Чтобы защищать королевскую семью.

– Этот мальчишка подписал указ с повелением вырезать тебе сердце, – напомнила Сен-Клер.

Но Уорт не сдавался, упрямо стиснув челюсти.

– Нам никогда не было дано выбирать, кто наденет корону, Сен-Клер, – сказал он.

– Забавно, – отозвалась та. – Насколько я помню, именно это ты и сделал, когда той ночью пошел в шатер Артюса и оставил короля без защиты. Если я больше не нужна этому городу, то я и близко к нему не подойду. Иначе мы все окончим свои дни в петле.

Уорт шагнул ей навстречу, но Поль перехватил его руку. Сен-Клер отвернулась, чтобы взять свою рапиру и собрать другие пожитки.

– Думаю, хорошо, что ты здесь, Пастор, – сказала она. – Возможно, у тебя получится исправить то, что ты натворил.

– Если ты решила сбежать, то пойдешь одна, – ответил Уорт. – Я не позволю тебе забрать сердце Шарис сейчас, когда за ним охотится кардинал.

Сен-Клер наградила его злым взглядом, но Уорт продолжил:

– Пойдем с нами, Ракель. Возможно, я смогу помочь тебе разбудить Шарис.

– Как будто я подпущу тебя к ней.

– Заткнись, Сен-Клер, – оборвал ее Поль. – Можешь пойти с нами или сбежать, но решить ты должна сейчас. Последние слова Петраса были приказом. – Он хлопнул Уорта по спине, и лавандовый Страж пошатнулся от силы его удара. – Пора обратить чудовищ в бегство.

Уорт мрачно кивнул.

– Выдвигаемся, – сказал он. – Чем дольше мы остаемся здесь, тем больше вероятность, что нас найдут. Наше пробуждение само по себе восстание против короны, к тому же по меньшей мере один человек уже знает, где вас искать.

– Кто? – спросила Сен-Клер.

Рене провел рукой по усталому лицу.

– Трактирщик, – сказал он, смерив женщину невеселым взглядом. – Разве я тебе уже не говорил этого, chère[1]? Заводи друзей. Они куда более полезны, чем враги.

Сен-Клер фыркнула, затем протиснулась мимо них и вышла из часовни.

– Мы и правда отправляемся в Тютёр? – спросил Рене.

Шарлотте показалось, что он с куда большим удовольствием отправился бы исследовать двенадцать кругов преисподней Безмолвных Богов.

Уорт устремил взгляд в стену часовни, словно сквозь камень мог разглядеть столицу.

– Да, – сказал он. – Если мы хотим обратить чудовищ в бегство, сперва нам нужно их отыскать.

11. Шарлотта

Солнце уже начинало клониться к закату, когда они впятером выехали из-под покрова деревьев и увидели столицу, расположившуюся в долине. Шарлотте нравилась река Буклье. Течение было бурным, вода потоком сбегала вниз по булыжникам, огибая Тютёр и скрываясь в гуще призрачного леса на западе.

Поль и Рене поравнялись с Уортом и Шарлоттой, а Сен-Клер держалась позади, копаясь в одной из своих седельных сумок. Уорт, прищурившись, наблюдал за потоком людей на дорогах, каждая из которых вела к разным воротам городских стен.

– Мы разделимся, – решил он. – Так нам будет легче оставаться незамеченными.

Поль и Рене кивнули, а Сен-Клер приложилась к горлышку бурдюка с вином.

– Мы с Шарлоттой пойдем на запад и въедем в Тютёр со стороны призрачного леса, – продолжил Пастор. – Встретимся в Пуант-де-Жют.

Рене кивнул и без дальнейших обсуждений направил лошадь на восток, но Поль мягко обхватил запястье Шарлотты своей огромной ладонью.

– Подожди, – сказал он, оглядывая ее раны: царапину, тянувшуюся вдоль линии роста волос, синяк, оставленный кулаком Грандье.

Взгляд его красно-желтых глаз остановился на ее плече, в котором еще звучали отголоски боли после их последнего тренировочного сражения с Уильямом. Поль коротко улыбнулся Шарлотте, затем ладонью коснулся ее лица. Его большой палец сперва скользнул по царапине, затем по покрытому синяками подбородку, и аромат клена хлынул из Стража, обволакивая ее тело. Боль постепенно стихла.

– Спасибо, – поблагодарила Шарлотта.

– Врачевание – еще один способ наделять людей силой, – объяснил он, дернув плечом.

Но когда Страж потянулся к ее плечу, Шарлотта остановила его.

– Оставь это.

Поль внимательно посмотрел на нее, а затем направил лошадь следом за Рене на восток к подножью холма. Сен-Клер направилась к самой прямой дороге, протиснувшись между Шарлоттой и Уортом.

– Тебя не должны увидеть, – крикнул ей Уорт.

Женщина, не оглядываясь, показала ему неприличный жест и пустила лошадь рысью. В лучах солнца серо-голубая коса подпрыгивала на ее плечах. Сен-Клер натянула на голову капюшон и исчезла из виду.

– Если она напьется до беспамятства в какой-нибудь таверне, гвардия кардинала с ее помощью отследит нас, – сказала Шарлотта.

Уорт тоже натянул капюшон и развернул лошадь навстречу заходящему солнцу.

– Ракель Сен-Клер, может, и заноза в заднице, – вздохнул он, – но ее нельзя назвать глупой.

Шарлотта следом за ним направилась к тропе, ведущей на западную дорогу. Она надеялась, что Уорт прав. Прошло уже четыре года с тех пор, как она в последний раз вместе с Уильямом ездила в столицу. В то время она куда больше времени проводила с бабушкой, которая обучала ее упокоевать призраков, и от обрывков воспоминаний в ее сердце вспыхнула боль: улыбка брата, когда он показал ей свою любимую пекарню, ноги, ноющие после целого дня прогулок по местным достопримечательностям. К глазам подступили слезы, и Шарлотта прикусила язык, чтобы справиться с эмоциями.

Даже издалека она видела, как изменился Тютёр. Обычно путники сперва ощущали запах столицы, и лишь потом перед ними появлялся сам город – детские воспоминания Шарлотты были пропитаны ароматом лаванды, шалфея и сладостью клевера. Но теперь ей в нос ударил лишь слабый запах овец, обитавших на ферме неподалеку. Травы, которые прежде покрывали поля, выпололи, но тот, кто сделал это, был совсем незнаком с северными землями. Земледелием здесь заниматься нельзя: растения будут слабыми и болезненными. Шарлотта очень удивится, если на полях удастся вырастить достаточно, чтобы обеспечить продовольствием хотя бы дворец, тогда как на деньги от продажи трав можно было бы прокормить не только деревни, окружавшие столицу, но и армию. Будь ее отец жив, он пришел бы в ужас.

Уорт грустно улыбнулся.

– Когда он скучал по фруктовым рощам… когда он скучал по семье, я всегда мог найти его здесь, – сказал Страж.

Шарлотта проигнорировала боль в груди и обратила взор на лес, застилавший горизонт. Дома, на юге, маленький лес для упокоения располагался в одной из старейших фруктовых рощ, принадлежавших роду Сэндов. Лес же рядом со столицей