Демон-Экзорцист IV - Виктор Молотов

ко мне подошёл менталист. Он поводил руками над моей головой, но я ничего не почувствовал. Никакого давления, сопротивления, спутанности мыслей или головной боли. Совсем ничего.

Как будто маг и вовсе халтурил. Но вывод его меня поразил:

— Не могу пробиться. Никак, — растерянно покачал головой он. — Там столько ментального воздействия, что и места нет. — Проверьте вы тоже, Денис Петрович, — обратился он к коллеге.

Настала очередь антимага. Проверка всегда проводилась именно в такой последовательности. Сначала менталист, потом антимаг. Это делалось для того, чтобы исключить возможность ошибки друг друга.

А вот воздействие антимага я почувствовал…

Сперва по телу пробила дрожь. Мне резко стало холодно, словно всё влияние Легиона вмиг улетучилось, и моё тело стало нормальным. Но самое ужасное, что мне это совсем не понравилось! Затем загудела голова, и я перестал чувствовать собственный пульс.

— Хватит, — сказал я, напрягаясь для того, чтобы поднять руку.

— Прошу прощения, ваше благородие, — антимаг отошёл от меня и прекратил своё воздействие.

Ещё несколько секунд я неподвижно сидел, пытаясь прийти в себя. Было невероятно дурно, тошнота подкатывала к горлу. Казалось, что ещё чуть-чуть, и я умру второй раз.

— Сань, ну я же говорил, что это плохая идея, — напомнил Легион.

— Да заткнись ты, — мысленно процедил я.

Влияние антимага быстро улетучилось. Сперва я вновь перестал ощущать температуру, а затем прояснилась голова, и тело вновь налилось силами.

Я поднялся. Но ноги ещё подкашивались.

— Что это за ментальное воздействие, господа? — поинтересовался я.

Оба мага были выходцами из благородных семей, поэтому моё обращение было обосновано.

— Со своей стороны, я не ощутил, чтобы вы действовали по чужой воле, — сообщил антимаг. — Но какая-то магия сидит в вашей голове очень плотным сгустком.

— Но, как бы это сказать… — осторожно продолжил за коллегой менталист, — ваш ментальный центр… так мы называем так ту часть мозга, на которую менталисты и воздействуют, чтобы управлять людьми… Прошу прощения, но в нём живого места нет! — развёл руками он.

— Что это значит? — уточнил я.

Мне нужны были подробности, чтобы разобраться.

— Обычно так выглядят команды отложенного действия, — пояснил менталист. — Вы их не замечаете, живёте спокойно. А в определённый момент они срабатывают.

— Да бред это всё, Сань, я же тебе рассказывал, — возмутился Легион.

На этот раз я не стал отвечать ему. Глядишь, если промолчу, то успокоится и перестанет гнуть свою линию.

Ведь в этом вопросе у меня не было повода доверять Легиону. Он делал всё для того, чтобы мы выжили. Но кто сказал, что он будет делать всё для того, чтобы я спас человечество? Возможно, когда наш контракт закончится, он вовсе сможет поглотить мою душу или я под влиянием магии добровольно её отдам, или ещё хуже — сам помогу демонам завоевать мир людей.

Эти мысли начали меня серьёзно нервировать… И хуже всего, что я сам уже не понимал, где я, а где Легион.

Мы давно стали одним целым… Но я не мог допустить, чтобы изменились ещё и мои принципы.

— Как узнать наверняка? — спросил я у менталиста.

— Как вы знаете, полноценно ментальные команды может снять только тот маг, который их наложил, — вздохнул он. — Припомните, с кем вы контактировали?

Я уже знал, чья это работа, но не стал отвечать.

— Ни разу в жизни не контактировал с менталистами, кроме сегодняшнего дня, — соврал я.

Про Володуева ему знать не обязательно. Всё произошло гораздо раньше…

— Боюсь, у меня нет возможности найти того, кто наложил на меня это влияние, — закончил я.

— Это очень плохо, ваше благородие, — покачал головой менталист. — Вы можете обратиться к менталистам высших рангов, они смогут частично убрать это влияние. Но поскольку не они накладывали заклятие, то нет гарантии, что они уберут его полностью.

— А что делают в случаях, если менталист-преступник погибает? — поинтересовался я.

— То же самое, но попутно оповещают родственников жертвы, чтобы они следили за человеком, — ответил маг. — Если его поведение становится странным, они снова ведут его к менталисту, снова что-то пытаются изменить. Так может происходить до бесконечности. Как я уже сказал, полностью убрать это влияние может только тот, кто его наложил. С остальными гарантий нет.

— Сань, из твоей головы никуда не денусь, ты уж прости, — усмехнулся Легион.

Я снова оставил демона без ответа.

— И менталисты высших рангов не смогут сказать, что именно заложено в заклинание? Какие это команды? — уточнил я у членов комиссии.

— Смогут частично, — кивнул менталист. — Если там явный приказ, какое-то из стандартных заклинаний, они его точно узнают. Но часто бывает так, что менталисты придумывают собственные заклинания, либо адаптируют под себя существующие. Наша система магии очень гибкая.

А потому мне нужно к высшему магу или самому архонту.

— Знаю, что двое архимагов-менталистов принимают в столице, а ближайший архонт — в Санкт-Петербурге, — добавил антимаг.

— Хорошо, к ним и схожу, — кивнул я.

Кстати, Санкт-Петербург назывался в честь императора Петра Первого. Он построил этот город и внёс немалый вклад в войну против демонов.

Во время его правления состоялась первая демоническая война, в которой маги-экзорцисты с большими потерями одержали верх, и демоны отступили.

Это был один из больших шагов человечества в сопротивлении против демонов. Но в отличие от того, как проходят войны с другими странами, демоны — это такой противник, которого до конца не искоренить, с которым никогда не выйдет заключить мир.

Мы вместе с Соней и её охраной вышли из здания комиссии. Она с улыбкой смотрела на свои бумаги, где было написано, что у неё не обнаружено никакого ментального влияния. Даже сфотографировала их и отправила отцу.

Потом она подняла на меня тревожный взгляд.

— Саш, я ведь сразу почувствовала, что что-то не так, — замялась она. — Не могу это объяснить. Но раньше ты был другим. Ты даже пах иначе.

С этим не поспоришь, но…

— А тебя не смущает то, что я воскрес? — тихо спросил я. — Из мёртвых. В прямом смысле этого слова.

— Смущает, — чуть улыбнулась она. — Всё смущает. Прошлый Александр не смог бы противостоять столь сильному менталисту, чтобы спасти меня. Так что в каком-то смысле новый ты даже больше мне нравишься.