Охотник на демонов - Алексей Владимиров

class="p1">— Вот, держи. Это не пропуск «везде». Но гарантия, что с тобой будут говорить серьезно и не попытаются впарить какую-нибудь чушь. Имя рода Кайловых в этом городе еще что-то значит. Скажешь, что от меня.

Я взял визитку. Она казалась тяжелой, как слиток золота.

— Спасибо, Кайл. Я… даже не знаю, как тебя благодарить.

— Да брось, — отмахнулся он. — Ты часть команды. Твоя сила — наша общая сила. Давай, разберись с этим.

Я надеялся, что смена пройдет спокойно. Но у судьбы, как оказалось, было отменное чувство юмора.

В первый раз сирена взвыла после обеда, заставив меня едва не подавиться остывшим кофе. Мы облачились в броню за рекордные сорок секунд и уже через пять минут неслись в нашем фургоне по улицам города.

Вызов поступил из старого жилого дома.

Перепуганные до смерти жильцы докладывали о «шипящей тени с красными глазами» в их подвале. Звучало как классика жанра.

Мы ворвались в сырой, пахнущий плесенью подвал, готовые к бою. Гром с молотом наперевес шел первым, я и Ворон прикрывали фланги, Лиса сканировала пространство. В дальнем углу действительно что-то шипело и клубилось в полумраке, а у самого пола блеснула пара красных огоньков.

— Вижу цель! — прошипел я, готовясь открыть огонь.

— Отставить, Зверев, — раздался спокойный голос Кайла. — Убери палец со спускового крючка, пока не пристрелил ни кого.

В свете мощных тактических фонарей «шипящая тень» оказалась прорванной трубой с горячей водой, которая хлестала во все стороны, наполняя подвал паром.

А «красные глаза» принадлежали двум здоровым крысам, которые больше были похожи на отожравшихся котов.

Кайл вышел из подвала и подошел к бледному патрульному, который нас вызвал.

— Отлично, сержант, — с ледяным сарказмом произнес капитан. — Демона-водопроводчика и его крысиную свиту мы спугнули. Можете вызывать экзорцистов из ЖЭКа. В следующий раз, прежде чем поднимать по тревоге спецотряд, попробуйте для начала хоть краем глаза посмотреть.

Мы вернулись в отдел злые и мокрые от пара.

Второй вызов случился глубокой ночью, как раз тогда, когда я провалился в тяжелый, беспокойный сон на койке в комнате отдыха. Сирена снова разорвала тишину. На этот раз — «ужасные крики и потустороннее свечение» из окна строящегося здания на окраине.

Снова гонка по ночному городу, снова полная боевая готовность. На месте мы действовали тихо, окружая здание. Крики и вправду были, как и странные вспышки света. Мы ворвались внутрь, ожидая увидеть как минимум ритуал призыва.

А увидели десяток студентов-придурков, которые устроили в заброшенном здании квест-попойку с воплями и фонариками.

В этот раз Кайл даже не стал язвить. Он был просто в ярости. Тихий, ледяной голос, которым он отчитывал перепуганных до икоты студентов, был страшнее любого крика.

К утру, когда наша смена наконец закончилась, я чувствовал себя полностью выжатым. Тело гудело от постоянных рывков из сна в полную боеготовность, нервы были натянуты, как струна. Я не сражался с демонами, не рисковал жизнью. Но был вымотан до предела. Не боем, не кровью, а дурацкой, бессмысленной суетой, которая, как оказалось, и являлась большей частью работы охотника.

Я вывалился из дверей отдела выжатый как лимон. Утреннее солнце било по глазам, и мир казался слишком ярким и громким. Все, чего хотело мое тело, — это горизонтального положения, а желудок — чего-нибудь горячего и жирного. Мечты были простые, почти примитивные, но от этого не менее желанные.

Дорога до общежития прошла как в тумане. Я зашел в свою комнату, провернул ключ в замке и сбросил с плеч рюкзак. Свобода. Тишина. Можно было наконец-то выдохнуть. Первым делом — к холодильнику. Я распахнул дверцу в предвкушении… и уставился в пустую, унылую белизну.

— Ну, конечно, — пробормотал я в пустоту. — Идеальное завершение идеальной смены.

Желудок скрутило от голодного спазма, и это стало последней каплей. Сон откладывался. Я снова натянул ботинки, чувствуя, как гудят ноги, и поплелся на улицу. План был прост: добежать до маленького магазинчика за углом, купить пачку пельменей и вернуться в свою берлогу.

Но, как я уже успел заметить, в моей новой жизни простые планы имели свойство усложняться.

На двери магазинчика висела аккуратная, но от этого не менее издевательская табличка: «УЧЕТ».

Я тупо уставился на нее, чувствуя, как внутри закипает глухое раздражение. Ну какой, к черту, учет в девять утра?

Я стоял на перекрестке, голодный, злой и смертельно уставший. Впереди маячил поход до большого универсама — минут десять бодрым шагом, который сейчас казался марафоном. А слева был он. Тихий, узкий проулок между двумя старыми домами. Прямой, как стрела, он срезал почти половину пути.

Проулок был безлюдным, немного запущенным, но усталость и голод стали весомыми аргументами. Ноги гудели, голова была ватной от недосыпа, а мысль о лишних десяти минутах ходьбы вызывала почти физическую боль.

— Да плевать, — буркнул я и, не раздумывая больше, свернул в прохладную тень переулка.

Воздух здесь был другим — пахло сыростью, пылью и почему-то цветущей сиренью. Шаги гулко отдавались от кирпичных стен. Я сделал всего несколько шагов в глубь этой тишины, когда ее, разорвал пронзительный женский крик.

Он резанул по ушам, мгновенно стирая из головы все мысли о голоде и усталости. Внутри будто щелкнул тумблер. Гражданский, плетущийся за едой, исчез. Его место занял охотник. Ноги сами сорвались с места, неся меня в глубь проулка, на звук.

За мусорными контейнерами, в узком каменном мешке, разворачивалась уродливая, банальная сцена: двое отморозков зажимали в углу девушку. Один, коренастый, пытался вырвать у нее из рук сумочку, второй, повыше, держал ее за плечи, скалясь гнилыми зубами.

— Эй, вы двое! — Мой голос прозвучал резко, как выстрел в утренней тишине. — Отпустили.

Они обернулись. На их лицах мелькнуло удивление, тут же сменившееся презрительной злобой.

— О, герой нарисовался, — просипел высокий. — Вали отсюда, пока ноги целы.

Его напарник, грубо оттолкнув девушку к стене, шагнул ко мне. В его руке тускло блеснул дешевый складной нож.

— Сейчас мы тебя научим не совать нос куда не просят.

Он бросился на меня — неуклюжий, предсказуемый выпад, рассчитанный на страх. Я не стал уклоняться и выбросил левую руку вперед, формируя перед собой воздушный щит.

Раздался низкий, вибрирующий гул. Лезвие ножа врезалось в магическую преграду, будто в стену из каучука.

Мой кулак впечатался ему в челюсть с глухим, влажным хрустом. Тело бандита мешком рухнуло на грязный асфальт. Его напарник, видя это, застыл