Учитель из прошлого тысячелетия - Андрей Еслер

— Что вы имеете ввиду? — холодно уточнила Креста.

— О, не подумайте чего лишнего, я просто люблю изъясняться метафорами, — тут же виновато понурил голову Герхарт. — Но вижу, что сегодня кое-кто обломает свои зубки.

Парень блаженно улыбнулся, куда-то мигом исчезла показная вина и он хитро взглянул на меня.

— Вы уже заявили о себе, человек и примарх, горячий коктейль, — сказал он. — Разрешите вас сопровождать? Не могу дождаться увидеть лицо наших революционеров, куда я и сам к слову вхож.

Креста благожелательно кивнула, Герхарт пристроился рядом и мы пошли втроём.

— А что вы имели ввиду, Герхарт, когда сказали, что мы заявили о себе? — не приминул спросить я.

— Ваши наряды, — легко ответил он. — Заметили, как наш народ любит всё блестящее, словно вороны… Не удивляйтесь так, я знаю о Земле не понаслышке. Так вот, это всё очень мило, наряжаться перед празднованиями, но по настоящему могущественные личности не участвуют в показе. Высшие ангелы чураются таких проявлений статуса, они сама сила.

— Что-то я не видел здесь таких же просто одетых, как мы, — заметил я.

— Вы правы, мой дорогой друг, — Герхарт изящно лавировал меж ангелов и успевал рассказывать. — Ответ прост, все высшие уже давно в Воителе.

— А нас туда не позвали, — задумчиво протянул я. — Вот же старая задница.

— Не вас одних, а про старую задницу в самую точку, Лукиан славится крайне скверным характером, уважает только силу интриг и связи, даже у высших стоит костью в горле, не говоря уже о таких, как я.

Герхарт махнул рукой, как бы говоря, забей.

— Не принижайте себя, — с трудом, но я принял правила игры, этот малый мне нравился. — Вы на порядок выше в моих глазах, чем большинство ангелов которых я встречал.

— И чем же я смог выделиться? — буквально заискрился Герхарт.

— Вы не пытались меня, убить, пленить, казнить или использовать, — улыбнулся я, заражаясь. — Это делает вам честь.

Герхарт громко рассмеялся, чем привлёк внимание идущих спереди и сзади.

— Насчёт последнего, вы не правы, я сразу признался, что мне интересно, как вы поставите на место некоторых высших, — серьёзно посмотрел на меня секунду назад весело смеющийся крылатый. — Одно то, что вы заговорили со мной, уже говорит само за себя. Вы не из тех, кто будет натягивать маску, это уже настоящий вызов для старожилов.

Сказав это, он достал откуда-то из-за пазухи маску и надел её.

Мы входили под готическую арку, прямо в распахнутые двери Воителя.

— Это что, бал маскарад? — удивился я. — Старик не предупреждал о таком.

— Мы же заговорщики, вы забыли? — снова заразительно рассмеялся Герхарт. — Могу достать вам пару масок, если вы не против.

Креста вопросительно посмотрела на меня, давая возможность решить самому.

— Нет необходимости, — ответил я и на верхней части моего лица соткалась маска из чистой тьмы, увенчанная зубьями на манер короны.

Всё это в купе с белоснежной мантией, единственным пригодным предметом гардероба, что я нашёл, смотрелось весьма и весьма. Тем более что висела она сама по себе, просто парила, а не как большинство украшений, что стягивались лентами на затылке.

Креста также обзавелась нужным атрибутом и соблюла наш общий стиль. Одетая в тёмное вечернее платье, она выбрала белую маску, отказавшись от моей первостихии. Пасс рукой и её лицо закрывается.

Герхарт смотрел на это с глазами полными восторга, едва ли не хлопая. Такая детская непосредственность сквозила во всём его образе, что я ещё раз улыбнулся, вполне искренне.

В замок мы вошли в числе прочих гостей. При входе по нам лишь мазнули взглядами четыре ангела в полном облачении, сияющих доспехах и при оружие, но не более.

Зал поражал своими масштабами.

Высокие окна в пол своды которых уходили во тьму, настолько зал был высоким. Тысячи парящих кристаллов, излучающих мягкий свет и заменяющих такую привычную картину неба в моём родном мире. Здесь к слову небо было непроглядно чёрным и звёздами даже не пахло.

Антрацитовый камень, серебряные барельефы и узоры, столы из белой древесины и много, очень много магии. Начиная от летающих подносов с напитками и заканчивая инструментальной музыкой, где каждый инструмент играл сам по себе, не нуждаясь в музыкантах. Просто помост, а над ним висящие в воздухе приборы, которые двигались и рождали звук, словно их держали невидимые профессиональные музыканты.

Размах, одним словом.

Тут собрались не просто заговорщики, их семьи, даже прислуга из доверенных.

Мне по обыкновению не было дела до аристократов и их замашек. Гигантизм — это диагноз, считал я. Но прошло всего полтора года в этом времени и я уже нахожу это красивым и меня даже не тянет блевать.

А может всё намного глубже? Я вот недавно стал полноправным владетелем со своим замком и десятками тысяч сервов. Наверное, эта болезнь как-то передаётся, демоны заразили, от лукавого это.

В большинстве случаев, я спокойно принимал правила игры. Но вовсе не потому, что мне нравилась помпа или манерные замашки, а просто потому, что мне приходится разговаривать с другими разумными. Легче всего это делать, когда вы говорите на одном языке.

Общество сформировалось и не мне разрушать многолетние скрепы, мне в нём предстояло жить.

Язык роскоши? Помпы? Шикарные одежды и дорогие блюда? Хорошо, я способен поддержать беседу.

В зале где мы закончили путь кружили десятки пар, кто-то собирался у столов с закусками, кто-то стоял в тени и шептался между собой. Компании собирались, как снежные комья, а затем таяли. Кое-где группы ангелов взрывались смехом, где-то молчали, но чаще чинно и хаотично двигались по залу и искали своих знакомых.

Герхарт шёл рядом с нами, взяв на себя роль нашего навигатора, мы двигались по кругу, вдоль колонн, которые собирали вокруг себя многочисленные компании.

— Ты сказал, что недоволен текущей властью, — негромко напомнил я Герхарту о начале нашей беседы. — В чём заключается это недовольство?

— Я так не говорил, — улыбнулся ангел. — Я сказал, что вхожу в компанию тех, кто сражается за революцию.

— И в чём отличие?

— В отличии от остальных, я не против власти, а против одного конкретного представителя.

— Вседержитель?

— Именно. Вы просто не представляете, каким был тот мир, который я даже не увидел. Мои родители часто рассказывали мне о