Зодчий. Книга V - Юрий Александрович Погуляй

дозорных. Углублялись в район Ружанки, там были отмечены обращённые второго ранга. Задача была добыть новые материалы и проверить в действии вооружение. Были атакованы с лесополосы между Конструктом и нами. Нападавший был один. Оружие оказалось бесполезно. Уцелел только один боец, уцелел только чудом. Именно он дал нам описание твари и результат «эксперимента».

— Все эти клинки показывали неплохое воздействие на добытые нами образцы Скверны, — вставил граф. — Но в бою оказались… Мусором. У меня есть несколько вопросов по порченому золоту, Михаил.

Единственный клинок с приемлемым Эхом лежал целым в ножнах, но средство против Скверны на нём скорее притушило силу меча. Господи, обычная штамповка… Сэкономили?

— Вы же не пытаетесь ввести нас в заблуждение? — закончил мысль граф. — Мои источники утверждают, что вы смогли убить чудовище одной стрелой в корпус, даже не в голову. А здесь подготовленные бойцы были разорваны в течение нескольких секунд. Как мне было сказано, нападавший даже не замечал ранений.

— Что значит «неплохое воздействие»? — уточнил я, покачивая меч в руке, затем осторожно положил на столешницу.

— То и значит, господин Баженов, — раздался за моей спиной неприятный голос Липки. — Показатели с вашим клинком практически идентичные. Не такое интенсивное свечение, но воздействие на материю Скверны проверялось не единожды. Я бы никогда не выпустил из лаборатории сырой образец.

— Это невозможно, — повернулся я к учёному. — На столе лежит мусор. Вот этот меч ещё может быть на что-то способен, но эффект от него минимальный. Неужели это никто не видит. Я бы хотел посмотреть на результаты ваших тестов, господин Липка.

— Безумие, — отмахнулся учёный. — Это конфиденциальная информация.

— И всё же я настаиваю…

— Полагаю, Михаил имеет право знать, раз у него находится место для сомнений, — мягко вмешался Орлов.

— Сомнений? Ваше сиятельство! — почти возмутился учёный. — Что есть у этого юноши? Глаза? Против нашей аппаратуры? Что он…

— Александр Александрович, — в голосе графа появилась сталь, и Липке этого хватило. Он глянул на меня волком и вышел из палатки.

— Скажу прямо, Михаил Иванович, мне кажется, версия господина Липки не беспочвенна. Почему вы считаете это мусором?

— Слабые энергетические сигнатуры, — поморщился я. — Вот это ещё ничего, но тоже очень слабо. Леонид Михайлович, здесь какая-то ошибка.

— Рецептура соблюдена. Данные исследований идентичны. Мои люди проверяли пробу золота, всё совпадает, — Орлов был будто бы безмятежен с виду, но внутри него клокотала буря.

— Штамповка, — не стал вилять я. — Само качество клинков сильно ниже среднего.

— Откуда вы это знаете, Михаил Иванович? — прищурился граф.

— Я — Зодчий. Я просто это вижу.

— Не слышал про такие таланты у выпускников Академии.

— Я много подрабатывал в оценке, Леонид Михайлович. Подделку или низкое качество отлечу быстро. Тут даже клейма нет!

Я поднял погнутый меч, покрутил его в руках, и посмотрел на Орлова:

— Неужели он действительно оказывал тот же эффект на образцы, что и мой клинок?

— Так гласят отчёты, Михаил Иванович.

Когда вернулся Липка и притащил кипу бумаг, весом в два-три килограмма, я стал понимать, что происходит. Внимательный граф, разозлившийся учёный и заинтересованный Кадывкин наблюдали за моим чтением молча. Хотя Липка то и дело вздыхал, показывая своё отношение.

— Частоты, — сказал я, наконец. Пришла пора двигать этот мир вперёд. Они ведь действительно пытаются что-то делать. — Думаю, дело в частотах исследования.

— Такой диапазон показан наилучшим по воздействию со Скверной, господин Баженов, — не сдержал возмущения Липка. — Профессоры Веточкин, Абрамс и Михалков потратили свои жизни для подтверждения этих исследований, и вы…

— И я говорю, что дело именно в частотах исследования, не тот диапазон используется, — спокойно заметил я и припечатал последние слова закрытой папкой. Орлов повернул голову к учёному с ожиданием, а тот умолк, напрягшись. Несколько секунд Липка багровел, а потом засипел, как закипающий чайник:

— Вы ничего не знаете про сканирование и определение…

Я без слов вытащил из нагрудного кармана его защитного костюма ручку, потом достал распечатку с результатами, и обозначил необходимый диапазон.

— Попробуйте так.

Липка проследил за моими движениями и впал в полную растерянность:

— Леонид Михайлович… Ваше сиятельство…

— С этими будут какие-то сложности? — мягко спросил тот.

— Вы… Я…

— Думаю, если вы попробуете, ничего страшного не случится. Обучить девять сильных полевых бойцов до необходимого уровня — задачка не самая простая, Александр Александрович, — похолодел голос графа. — Мне хотелось бы быть более уверенным в результате в следующий раз.

— Я понимаю, но ваше сиятельство…

— М-м-м? — от мягкости в голосе Орлова даже у меня по спине мурашки пробежались, а Кадывкин напрягся. Глаза Липки расширились, на носу собралась капля пота.

— У нас… Нет необходимых мощностей… Наша аппаратура. Она не располагает… — стал запинаться учёный.

— Значит, сделайте, пожалуйста, так, чтобы располагала.

— Ваше сиятельство, — взмолился Липка. — Это невозможно! Единственный спектрометр, способный подобраться к таким диапазонам, находится в Нижневартовске, в НИИ Гоголевского. Он занимает пятиэтажное здание и на него работает отдельная электростанция. Да о чём мы вообще говорим? Господин Баженов просто придумал это всё!

Липка нервно потянулся к вороту, наткнулся на защитный комбинезон и опустил руки.

— Ваше сиятельство, я столько лет верой и правдой служил в Тринадцатом Отделе! Моя экспертиза…

— Девять жизней, Александр Александрович, — лязгнул Орлов, шагнув к учёному. — Берите вот это всё и езжайте в Нижневартовск.

— Я бы заменил клинок, Леонид Михайлович, если он поедет в другой город. Оружие мне сейчас нужно.

— Конечно, Михаил Иванович, конечно. Господин Липка заедет за ним сегодня… Когда вы будете свободны?

— Если дело срочное, то мы можем поехать прямо сейчас, — сказал я.

— Было бы чудесно, — кивнул Орлов.

Липка стоял с видом побитой собаки, сжимая в руках листок с моими надписями. Он ещё не понимал, что стоит у истока больших перемен.

— Тогда идёмте, — повернулся я.

— Миша, не так быстро, — остановил меня граф, махнул рукой кому-то. Из глубины зала к нам поспешил высокий мужчина в белом костюме и с большим чёрным футляром. У входа в палатку он почтительно занял, дождался приглашающего кивка. Липка и Кадывкин покинули нас, повинуясь жесту Орлова.

— Я говорил, что не забуду вашего шага, Михаил, — сказал граф, бережно взял футляр и отпустил слугу. В палатке мы остались одни. Орлов водрузил загадочный чехол на стол, щёлкнул замками и откинул крышку.

Клинок на бархатной подушке источал седьмой уровень Эха. Это был прямой меч, инкрустированный кристаллами, но при этом не кажущийся вычурным. Такие вещи не вешают на стену, такими пользуются каждый день, но при взгляде на них в душе пробуждается нечто потаённое. Талант в мече прятался невероятный. Да что там Талант и личные впечатления. Я сразу узнал мастера!

— Горбовский