Школа Драконов. Тёмный принц - Сара К. Л. Уилсон

стал здоровым, но меня не покидало навязчивое чувство, что я должна вскрыть цилиндр и прочитать послание. В Школе драконов было слишком много секретов, и мне хотелось их разгадать.

Глава четвёртая

Когда я сдавала экзамен по географии, то могла думать только о Лэнге и его цилиндре, который всё ещё был спрятан у меня за поясом.

– Сконцентрируйся. Ты знаешь имя верховного кастеляна, который управляет Рубиновыми островами.

Без напоминаний Раолкана я бы провалила экзамен, но кому бы не стало любопытно, если бы у него была почта Доминиона? Я изо всех сил старалась ответить на вопросы, записанные на моей грифельной доске, отодвинув на второй план события, из-за которых Лэнг остался со стрелой в спине и важным посланием, которое он был вынужден отдать. Если он рисковал своей жизнью, чтобы доставить это письмо, то его должен был прочитать посол Доминиона, а не Принятая Школы драконов, которая едва успела получить серую форму.

Даже грандис Леман, казалось, нервничал, когда наблюдал за нашим экзаменом. Его взгляд постоянно блуждал по широко распахнутым окнам, а пальцы отбивали ритм по столу. Что-то в выражении его лица напоминало мне птицу, готовую спрыгнуть с ветки.

В конце экзамена ему будто бы стало легче. Он позвонил в крошечный серебряный колокольчик, сигнализируя об окончании времени, а затем аккуратно собрал у каждого грифельные доски.

– Удачи всем, – сказал он, продолжая работать. – Те, кто сдаст экзамен, продолжат обучение в Школе. Те, кто не сдаст, будут направлены в комнаты для прислуги. Помните, что каждый этап вашего обучения одинаково важен. Ни один предмет не является факультативным для изучения. Для вас, как для драконьих наездников, это означает жизнь или смерть.

На самом деле было удивительно, что вообще существуют драконьи наездники. Я прикусила губу, надеясь, что моя рассеянность не навредила мне на экзамене. Со всеми остальными я вышла из экзаменационной комнаты. Где-то вдалеке раздались восторженные вопли, Саветт оказалась рядом со мной, она наклонилась ко мне, её лицо выглядело напряжённым от беспокойства.

– Как ты? – спросила она.

– Не знаю. Не могла сконцентрироваться. А ты?

Она покачала головой:

– Это не важно. Они всё равно не позволят мне стать наездницей.

– Почему нет?

Может, теперь, когда у меня есть больше времени подумать об этом, она расскажет мне.

У неё было недоверчивое выражение лица, её губы скривились.

– Я верховный кастелян. У них на меня другие планы.

– Как только ты попадаешь в Школу драконов, уйти невозможно, – напомнила я, довольная собой. – После ты либо наездница, либо слуга.

Саветт хрипло рассмеялась:

– Раньше я тоже так думала. Наслаждайся празднованием. В честь приезда магиксов устраивают грандиозный банкет, на котором будут блюда, которых ты никогда раньше не пробовала.

Оставив меня, она проскользнула сквозь движущуюся толпу учеников. Мысли о банкете согревали меня.

Впереди нас слуги натягивали полотнища и развешивали цветные фонарики вдоль каждого из ярусов Школы драконов – единственной школы, о которой я когда-либо слышала и которая к тому же была построена на утёсе.

Экзамены проходили достаточно долго. Сумерки опускались на долину внизу. Вдали виднелся змееподобный след из ярких огней. Что это было?

– Магиксы со своими волшебными огнями, – сообщил мне Раолкан.

Я остановилась, позволяя себе насладиться первым впечатлением о магиксах – хотя они были ещё далеко и невозможно было разглядеть людей. Мне не терпелось поужинать с ними сегодня вечером, но сначала мне нужно было сделать кое-что более важное.

Глава пятая

Протиснувшись между Тамасом и пожилой женщиной, которые зажигали цветные фонарики, я улыбнулась Тамасу, но он отвернулся, как делал это всякий раз, когда я пыталась заговорить с ним, начиная с ночи первого полёта.

Такое поведение заставляло меня чувствовать одновременно и жалость к нему, и невероятную злость на себя. Могли ли мы быть друзьями? Могла ли я догадываться, через что он прошёл, и помочь ему? Кого ещё я подвела, не заметив их проблем? Саветт нуждалась в помощи, но пока не была готова принять её от меня.

Эти мысли занимали меня до тех пор, пока я не добралась до лазарета на втором уровне, благодарная за всеобщее оживление. Никто не смотрел, что делала девушка-калека, все были чем-то заняты: кто-то развешивал украшения, другие прихорашивались или помогали с уборкой и приготовлениями.

У входа стояла пара охранников, но они даже не моргнули, когда я прошла между ними в палату. Вероятно, они подумали, что я пришла за помощью, а не за тем, чтобы найти Лэнга.

Целителя за стойкой у входа не было, хотя нарезанные травы рядом с пестиком для ступки и маленьким серпом указывали на то, что он был где-то поблизости. Проковыляв мимо стойки, я оказалась в просторном помещении. В больших каминах потрескивал тёплый огонь, но окна были открыты, чтобы свежий воздух мог поднять настроение больным. В поисках Лэнга я одно за другим осматривала пространство за занавесками. Все кровати были пусты, наверное, это было хорошо, пока я не увидела лежащего человека.

Я узнала его – это был Дэннил, у него не хватало руки, которую откусил дракон. Он смотрел в окно, но в глазах читалась печаль. Неудивительно. Я, как никто другой, знала, каково это – быть покалеченной.

Я попятилась обратно, позволяя занавеске опуститься на место. Мне следовало что-нибудь сказать ему, но я не знала, что говорят в таких случаях. Можно было бы упомянуть, что он найдёт в себе силы справиться с болью, что можно найти себе дело по душе, но стало бы это для него каким-то утешением? Мы оба знали, что это смешно, сейчас это его меньше всего волновало. Теперь он был слугой только с одной рукой. Его смелые мечты резко оборвались, а я ничего не могла для него сделать, чтобы залечить рану, которая беспокоила его изнутри.

С тяжёлым сердцем я продолжила свои поиски. Там. Одна занавеска была отдёрнута, и за ней виднелась кровать с белоснежными простынями.

Лэнг лежал животом вниз с обнажённой спиной. Рану обработали и перевязали. Стрела лежала на серебряном блюде рядом с ним. Над Лэнгом трудилась целительница, которая прикладывала к его лбу тряпку и вытирала засохшую кровь.

Не вызовет ли рана лихорадку, которая может лишить его жизни? Не было ли задето что-то жизненно важное? Станет ли он калекой, как я, или, что ещё хуже, умрёт от выстрела?

Сглотнув, я с трудом сдерживала слёзы. Я так мало знала Лэнга, но он мне нравился. Казалось неправильным, что кто-то такой дикий, свободный и полный жизненных сил лежит,