Негасимое пламя - Наталья Романова

Света со значением вскинула строго очерченные брови. Умна. Может быть, ей даже не придётся ничего забывать.

– Под новый год возможны любые чудеса, правда?

– Я в чудеса не верю.

Они отступили ещё на полшага в расцвеченную бликами полутьму. Висящая в воздухе душная музыка поглощала звуки; чтобы слышать негромкие слова, приходилось держаться близко. Так, что чужое дыхание тепло касалось кожи.

– Как же так? Вы ведь маг, правда? Как в старину говорили, чародей…

– Не могу позволить себе полагаться на случайности.

Он не чувствовал за собой никакой вины. Было бы бесчестно внушать ей пустые надежды – но ей нужно ровно то же, что и ему. Не любовь. Если бы он способен был полюбить – он выбрал бы ту, которой не всё равно.

Целуя журналистку Светлану в каком-то тёмном закоулке, Яр вдруг явственно почувстовал на себе чужой взгляд. На миг в тёмном зеве коридора возникла высокая статная фигура – и почти сразу исчезла; шум шагов растворился в приглушённом тяжёлом ритме далёкой музыки. Яр мгновенно выбросил незнакомца из головы. Сегодня у всех праздничное настроение. Сегодня самое время для всяких потайных дел. Небрежным щелчком пальцев он окружил себя и девушку завесой тишины. Жаль, голос совести нельзя заглушить так же просто.

XLVIII. Откровенность за откровенность

Для редких неформальных встреч Авилов неизменно избирал безликие кофейни, полные света, деловитых посетителей и запаха пережаренных зёрен. Иной раз он говорил, что к подобным заведениям-однодневкам не успеваешь прикипеть душой, иной – что в присущей им суете проще затеряться, но Верховский подозревал, что депутат ранжирует таким образом своих многочисленных визави. Рядовые исполнители, вроде начальника отдела контроля, удостоивались коротких отчётных разговоров за стаканом кофе; птицы поважнее или те, от кого Авилову было что-то нужно, получали приглашения на неторопливые ужины в ресторанах. Кому, помимо помощников, позволялось нарушать уединение Кирилла Александровича в рабочем кабинете, Верховский мог только гадать.

– Вполне пристойно, – снисходительно заметил депутат, смакуя кофе, укрытый пышной пеной и щедро разбавленный молоком. – Как находите?

– Не лучше, чем везде, – Верховский пожал плечами. Он остался верен себе и пил одну лишь терпкую горечь, так благотворно действующую с утра на затянутый сонным туманом разум.

Авилов мягко рассмеялся.

– Вы придирчивы и беспристрастны, как и подобает блюстителю закона, – польстил он. – Что ж, давайте к делу. Как ваши успехи?

– Успехи… – Верховский неопределённо качнул головой. Не то чтобы он не продумывал заранее, что станет говорить самому могущественному человеку сообщества. Авилов не любил бравых рапортов в стиле магбезопасности – он предпочитал словесные игры. – Кирилл Александрович, вы много знаете о некромантии?

Он почти воочию видел, как Авилов в уме стремительно разбирает эту нехитрую фразу на составляющие – смысл, формулировку, тон голоса, мимику и жесты собеседника. Этого человека можно обмануть либо идеальным хладнокровием, либо полным отсутствием какой-либо хитрости.

– Как добропорядочный гражданин, я не должен иметь о ней ни малейшего понятия, – Кирилл Александрович располагающе улыбнулся, словно ожидая похвалы за правильный ответ. Это тоже было игрой. – Надеюсь, я не слишком вас разочаровал?

– Нисколько, – Верховский усмехнулся. – Кто-то в редакции «Зеркала» считает, что всеобщее незнание есть возмутительная несправедливость.

– Это суждение напоминает мне о старых знакомствах. Если не брать во внимание контекст, конечно же, – Авилов задумчиво смял бумажный пакетик из-под сахара и покатал шарик меж холёных пальцев. – Вы имеете в виду недавнюю статью?

– Мне хотелось бы узнать, что двигало её автором.

– Погоня за читательским интересом, конечно же. Неужели вы не знаете, как работает эта индустрия?

Авилов явно приглашал собеседника к размышлениям. Что ж, Верховский уже прошёл этим путём.

– Должно быть, это крайне мощный стимул. Журналисту пришлось предпринять серьёзные изыскания. Впрочем, чего не сделаешь ради прибыли?

– Того, что не окупится, – подсказал Авилов. Тоже совершенно очевидно.

– Потому я и полагаю, что сильно напрягаться автору не пришлось, – хмыкнул Верховский. – У него был информированный источник сведений.

– Предположим, – спокойно кивнул Авилов. – Что из этого следует?

– Штраф по третьей статье, если следовать букве закона, – Верховский пожал плечами и на пару мгновений отвлёкся на неторопливый снегопад за окном. Белые хлопья лениво оседали на крышах припаркованных рядом машин; чтобы выехать, придётся как следует помахать щёткой. – Но мне интересны не сами явления, а связи между ними. Помните примечательный случай с хранилищем вещдоков? Прошлой осенью?

– Припоминаю.

– Тогда, должно быть, помните и то, с чем именно он связан.

– Да, – Авилов нахмурился. На сей раз – всерьёз. – И каковы ваши выводы?

Верховский помедлил с ответом. Он тоже бросил раздумывать над словесными экивоками и сосредоточился на сути.

– До выводов ещё далеко. Я пытаюсь отделить совпадения от закономерностей, – сказал он, исподволь наблюдая за собеседником. Может статься, в какой-то момент тот выдаст свою осведомлённость – или хотя бы чрезмерный интерес. – Есть основания полагать, что та самая ампула несла на себе следы некромантии.

– Вы видели собственными глазами?

– Нет, но в этом случае нет резона не доверять моему сотруднику, – Верховский невольно усмехнулся. – Хорошо, конечно,