"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер

смертью, пронесся перед моими глазами так ярко и стремительно, словно был моим последним воспоминанием. Так случается, когда ты точно знаешь, что через несколько секунд перестанешь существовать.

Фамилия Бланшард была в ее сводке последней.

Глава 9

– Приятно познакомиться. Значит, говорите, доктор Константин с вами делился?

Я все еще ждал, что Джереми вырвет мой левый локоть из лап мерзкого, приторного докторишки, и мы унесемся прочь. Но мы продолжали двигаться по длинному коридору к большим грузовым лифтам, не оказывая никакого сопротивления.

– Знаете, супервизия[83] – такая штука… – распинался Бланшард. – Порой еще более полезная, чем вообще можно ожидать. Не вините доктора Грэма в использовании такого инструмента. Он в профессиональных кругах зарекомендован и очень даже поощряется. Тем более случай Боузи – исключительный. К слову, не менее, чем ваш.

– И в каком же составе проходило ваше коллегиальное собрание?

– Любопытства вам не занимать, мистер Бодрийяр. Впрочем, происходящее сейчас Константин предсказывал. Предупреждал о том, как вы можете поступить. Иногда у врачей отсутствует функция удивления как таковая.

Когда мы достигли длинных дверей, Бланшард нажал на кнопку вызова кабины.

Больше сохранять тишину не было смысла.

– Отпустите! – зашипел я, как раненый кот. – Мы находимся в дверях учреждения, а не на улице. Вы не имеете никакого права вот так нас задерживать.

– Разве вы не стремились так отчаянно попасть сюда, Боузи? – улыбнулся мне молодой доктор. – Ваш спутник сохраняет спокойствие. Будьте умницей, берите с него пример.

– У нас достаточно доказательств, чтобы…

– Чтобы что, Боузи? – Бланшард мерзенько захихикал. – Убедить полицию в том, что ты являешься перерождением мальчика из девятнадцатого века? Звучит инновационно.

Лифт приехал. Ни на секунду не отпуская мою руку, врач завел нас внутрь.

Обстановка в кабине напоминала мне фильм ужасов: кроме железных дверей, внутри находилась еще и металлическая решетка. Она служила дополнительной мерой безопасности для каталок, которые транспортировали с этажа на этаж.

Бланшард нажал на кнопку «С1» на приказной панели.

Мы поехали вниз. Желтый, дежурный, свет в кабине неприятно замигал.

– Я удивлен только одному, мистер Бодрийяр, – продолжал веселиться врач. – Что вы не разбили мне нос у самого порога. Швы Грэма на челюсти выглядели впечатляюще.

– Еще все впереди, – спокойно ответил ему Джереми.

– Ну, что вы. Не оскорбляйтесь, но ваш случай, в рамках текущих задач, интереса не представляет. Вы просто помогаете мне доставить ключевой экземпляр. Это же замечательно, что мальчик вас слушается.

– Раз так, я хотел бы услышать чуть больше о том, что с ним произойдет.

Мой желудок сделал сальто. Джереми Оуэн обладал выдающимися актерскими способностями, но здесь он в действительности перегибал палку. Я был готов поверить в то, что он привел нас сюда намеренно. Слишком уж спокойно он передавал меня в руки человеку, очевидно, собирающемуся меня уничтожить.

– А как много вам известно? – с видимым интересом уточнил Бланшард.

– Практически ничего. Только воспоминания.

– Но Боузи сказал обратное.

– Боузи болен. – Мой дядя посмотрел парню прямо в глаза. – Как вы верно заметили, его случай все еще представляет интерес. В отличие от моего диагноза, на котором давно стоит отметка ремиссии. Я не уверен, что все, что он рассказывал о своем детстве, не было оплотом его фантазии.

– Хм.

Тем временем лифт продолжал стремительно падать куда-то вниз.

Вместе с ним исчезала и моя надежда на то, что Джереми просто играет.

В конце концов, он всегда проявлял ко мне нездоровый интерес. Был готов практически усыновить меня, хотя совершеннолетним это не требовалось. Я жил у него бесплатно, попал на должность в его клубе без всякого собеседования, а для того, чтобы дотянуться до меня, он предпочел потратить чертову кучу денег! Последнее время же мы – от и до – убили на то, чтобы спасти девушку, которую он знал лишь поверхностно. Иви не имела для него никакого значения.

Но как же быть с теми искренними эмоциями, что он выражал, открывая мне свое тяжелое прошлое? С чувствами Германа и Реймонда? Откуда взялись сопереживающие Шон и Лола? Тоже были частью великого плана по присоединению Оуэна к психологическому эксперименту?

Мог ли я ошибаться в нем настолько беспросветно?

Врач посмотрел на часы на своем запястье.

– Раз так, то вот мера предосторожности. Отдайте мне свой телефон. И телефон мальчика, пожалуйста.

Практически не задумываясь, Джереми вытащил из своего нагрудного кармана гаджет. А затем беспардонно наклонился ко мне и выудил еще один смартфон из переднего кармана моих джинсов. Его лицо было на расстоянии нескольких сантиметров от моего уха! Я ждал, что он меня успокоит. Прошепчет, что все идет по плану. Сделает что угодно, лишь бы дать понять, что все это только игра.

Но телефоны уже оказались в руках у Бланшарда, а дядя молчал.

– Я думаю, учитывая ваш доход, вы с лихвой сможете позволить себе новый. А мальчику он если и понадобится, то не скоро.

С этими словами врач убрал гаджеты к себе.

– Что вас интересует, мистер Бодрийяр?

– Оуэн. Прошу, называйте меня по текущему имени. Я не люблю бравировать именем, которое довело меня до шизофрении.

– Главное, что вы ее победили. А вы можете звать меня Робби, мистер Оуэн. Все же вы значительно старше.

– Хорошо, Робби. Я бы хотел понять, как доктор Грэм угодил к вам.

Лифт, наконец, остановился.

Бланшард потянул за металлическую решетку и открыл двери. Мы оказались в помещении, больше похожем на подполье.

Если Джереми и был подставной уткой, то сейчас он находился в своей стихии. У меня не было и шанса на спасение.

Мужчины вывели меня в коридор с приглушенным освещением, и врач оповестил нас обоих:

– Выглядит, конечно, как катакомбы, но на деле это обычный склад. Здесь мы храним оборудование, расходные материалы и прочие полезные вещи. Лет десять назад тут был кабинет томографии. А еще – тут очень-очень тихо. Клининг посещает эту секцию лишь в последнюю пятницу месяца.

– Нечасто, – едко заметил очевидное Оуэн.

– И это на руку, – очаровательно улыбнулся Бланшард.

Я рассматривал серые стены казенного помещения, казавшиеся в скудном свете практически черными. Окон нигде не было видно. А где-то вдалеке журчала вода. Унылые интерьеры намекали на то, что выбраться отсюда самостоятельно будет практически невозможно.

Тревога сходила на нет. Даже если тот Джереми Оуэн, которого я знал, мой Джереми Оуэн, и был настоящим, у него больше не было шансов. Только если его не отпустят добровольно, рассчитывая на его подтвержденную бесполезность. А может, на это он и надеялся?

– Доктор Грэм практикует частно всего три года, – наконец,