Ронин - Роман Феликсович Путилов

Раскрасневшаяся Тамара и Руслан, почему-то перепачканный в помаде, звали меня пойти с ними встречать Новый год к каким-то друзьям, но я отказался. Адвокат Софья на праздники укатила к маме, в соседнюю область, поэтому я поехал праздновать самый лучший праздник к родителям.

Выпив бокал шампанского и уложив спать, уже не реагирующую ни на что, Кристину, я, нагруженный мамиными салатами и «горячим», поехал в общежитие по абсолютно пустым улицам.

Ехал не торопясь, боясь разочароваться, но, в то же время, ждал новогоднего чуда.

В маленькой, темной квартирке меня встречал только, соскучившийся и всегда ждущий меня, Демон.

Смешно, в чудеса давно не верю, на пороге квартиры мне стало реально плохо. Помню, что долго сидел на полу в тесном коридоре, в обнимку с, недоумевающим, тоскливо поскуливающим, псом, потом, бросив судки и банки в холодильник, пошел гулять с единственным другом, тоскливо слушая радостные «кричалки» подвыпивших и веселых компаний.

Я в четыре часа пополудни, в выпуске новостей, в репортаже с Красной площади, где гуляла радостная, ожидающая всего самого хорошего в следующем году, толпа москвичей и гостей столицы, я увидел ЕЕ.

Наташа стояла без шапки, в шубке, что пошила для нее Тамара, в обнимку с каким-то симпатичным, одетым в элегантное пальто, мужиком, и что-то весело кричала, размахивая, разбрызгивающим искры, «бенгальским огнем».

Январь 1994 года.

Симпатичная ведущая нового, только что появившегося в сетке вещания, канала «НТВ», хорошо поставленным голосом вещала для сведения уважаемых телезрителей, что согласованный Верховным Советом и Президентом Российской Федерации проект новой Конституции страны опубликован в газетах для всеобщего обсуждения, которое будет проходить до первого января, и уже сейчас тысячи граждан и даже трудовых коллективов…

Я встал, сердито подошел к телевизору, стоящему на подоконнике кухни (другого места для полноразмерного аппарата в моей квартире не было) и выключил его, после чего вновь упал на табуретку и застучал по клавишам клавиатуры.

Не представляю, как раньше писали свои произведения писатели прошлого, до того, как была изобретена нормальная архитектура современного компьютера. Правда, у них у всех, я слышал, были жены — секретари, или секретари, которые позднее становились женами. А у меня был медленный компьютер и ненадежные дискеты, а также огромное желание написать и опубликовать книжку, которая должна была остановить, предостеречь…

Не знаю, насколько это поможет, но третьего января я проснулся утром, сделал себе чашку кофе и сел за компьютер, который занимал практически весь стол на кухне, так что ел я теперь со сковороды, стоящей на «блинах» электрической плиты «Лысьва».

Писал я от имени генерала Сокола, придав будущей книге форму мемуаров из будущего, потому что в новый путь России, куда она может свернуть, вместо слишком президентской формы правления, я не верил, а страна, несмотря на сопротивление депутатского корпуса Верховного Совета, вновь пыталась вернуться на страшную, кровавую траекторию своего исторического развития.

Вот и писал я, практически с утра до вечера, сохраняя написанные главы на трех экземплярах дискет, которых у меня, под диваном, было уже три длинных, пластиковых бокса.

Завтра страна будет праздновать Рождество, во всех храмах и вокруг них будет огромная толпа, внезапно укрепившихся в Вере, граждан, потом пронесутся суббота и воскресенье, и снова начнутся однообразные зимние будни.

Январь 1994 года.

Общежитие Завода.

Квартира Громова.

— Да! — гаркнул я в трубку. Сегодня комендант общежития отпросилась с обеда на именины кумы, я обещал ее прикрыть, поэтому с обеда я брал трубку в своей квартире, в полном своем праве.

С утра я съездил в магазин, дабы убедиться, что все в порядке. Хозяйственный отдел был заполнен разнообразным товаром, продавец, оставленная новым директором с испытательным сроком, уже не сидела на попе ровно, читая увлекательную книгу «про любовь», а четко отслеживала каждого, приближающегося к прилавку покупателя, и даже научилась улыбаться посетителям, да так, что в январе, по моим прикидкам, хозяйственный отдел должен быть окупать не только себя, но и покрывать зарплату директора, бухгалтера, дворника, электрика и грузчика «по вызову» из соседнего жилого дома. Мое предложения взять еще одного продавца, так как директору не гоже вставать за прилавок, Матрена Васильевна гневно отвергала, ссылаясь на то, что ей совсем не трудно, а сидеть в кабинете скучно. И вот, с полудня, я дома, вновь вбивая свои мысли в память компьютера, а тут кто-то настырный звонит.

— Паша! Паша, не бросай, пожалуйста, трубку! — в телефонной трубке зазвенел голос, напуганной до истерики, Софьи.

— Привет, что случилось?

— Паша, ты не мог бы сейчас подъехать к Левобережному суду, только прямо сейчас.

— Что-то случилось? — осторожно спросил я, понимая, что мой адвокат попала в неприятности.

— Случилось, а суд скоро закрывается.

— Сколько их?

— Четверо.

— Понятно. Я буду минут через двадцать, нормально так?

— Не знаю, наверное. — Софья всхлипнула.

— Через двадцать минут подойди к окну возле входа, я подъеду и встану напротив крыльца, побибикаю, сразу выходи… Поняла?

— Я всё поняла… — кажется, всхлипывать перестала: — Только постарайся…

— Всё, пока. — я бросил телефонную трубку на рычаг и стал одеваться, потом подумал и стал переодеваться.

Четверых я не вывезу, я не Чак Норрис и не Ван Дам из боевиков, что крутят каждый день по «кабельным» и коммерческим каналам, поэтому на свитер надел серый форменный бушлат с капитанскими погонами. Шапку, подумав, натянул черную, вязаную, было сразу видно, что не участковый, а кто-то круче. В поясную кобуру запихнул увесистые хромированные наручники, отчего бок бушлата сразу оттопырился, как будто на поясе висит верный «Макаров». Для полного антуража не хватало резиновой палки, но я их не любил за полную бесполезность в драке, поэтому, чего нет, того нет. Вместо дубинки у меня сегодня будет другое черное изделие — я погремел поводком с ошейником и, сидящий в ожидании и с надеждой, у порога, Демон радостно, коротко взлаял и подставил шею.

К районному суду я приехал практически в пяти часам. Половина окон двухэтажного здания были уже темными, большая стоянка напротив входа была практически пуста, посетители, один за другим, выходили из здания. Я поморгал фарами «дальнего» света и пару раз погудел, после чего полез наружу вместе с псом.

Демон, на длинном поводке, обследовал желтые пятна у забора суда, а я присел на капот «Ниссана». Сначала на крыльцо вышел невысокий милицейский сержант, недовольно зыркнул на меня, но, опознав коллегу, отвернулся и закурил. Кто я — хрен пойми, кому сигналю — непонятно. Возможно, борзый капитан приехал забирать какую то судью —