Сирийский рубеж - Михаил Дорин

Две минуты спустя, у подножия одной из гор мы заметили упавший самолёт.

— Вижу дым. Выходим на точку, — прозвучал доклад от Асула.

И действительно это были обломки МиГ-23. Чёрные клубы дыма поднимались, закрывая вершину горы.

— Вижу танковую группу. Пятнадцать километров на север, — доложил один из братьев.

— 1-й, работаем по колонне, — принял решение Асул.

— Пока ищем купол. Прикрывайте, — ответил я, отклоняя ручку управления и проносясь недалеко от обломков МиГа.

Купола не видно, но аварийная станция в работе. Можно предположить, что нас завлекают в ловушку. Но тогда бы уже по нам отработали с ПЗРК. Вон сколько склонов и вершин, чтобы засаду устроить.

Сделали ещё один проход над равниной, но ничего. Остаётся только искать выше.

— 2-й, — вызвал я Асула.

— Ответил.

— Остаётесь внизу, а я наверх. Готовьтесь прикрывать.

Только я выскочу за 50–100 метров высоты, и нас тут же обнаружат. Времени чтобы забрать лётчика всё меньше. Но других вариантов нет.

— Пошли в набор, — проговорил я по внутренней связи и поднял рычаг шаг-газ.

Прошли отметку в 250 метров. Кеша и Вазим смотрят по сторонам. Петров к тому же руку держит на панели автомата отстрела ловушек. В кабине становится всё жарче. Крутящиеся лопасти вентиляторов только нагоняют горячий воздух.

Тут мне показалось, что слева мелькнуло оранжевое полотно. Бросил взгляд на склон и отвернул вертолёт вправо, прекратив набор высоты.

Вертолёт сильно качнуло, а мой экипаж резко повело вправо. Кеша чуть головой в блистер не ударился. Нужно развернуться левым бортом, чтобы затащить парня.

— Камни, вон там, — указал я на склон.

Я вгляделся. Есть движение. Из-за небольшой скалы, махая руками, показался лётчик, которого мы ищем.

— Садимся, — ответил я и начал подходить ближе к горе.

Сесть здесь негде, так что будем «по старинке» — на одном колесе.

— 1-й! Работаем по колонне. Плотно стреляют. Прямо под тобой…

В эфире были сплошные помехи и треск. Камни на склоне начали крошиться под пулями и снарядами.

Вертолёт продолжал вибрировать, подходя ближе к склону.

— Вазим и Кеша, к двери быстро, — скомандовал я на смешанном русско-арабском.

Фюзеляж продолжал получать пробоины. От каждого попадания вертолёт содрогался.

Подвожу Ми-8 ближе к камням. Совсем ещё немного осталось.

— Близко! Ещё! — кричал по внутренней связи Вазим.

И тут я почувствовал, как левой стойкой упёрся в поверхность.

— Касание! Забираем! — прозвучал голос Вазима.

А внизу шёл бой. Два Ми-24 устроили настоящую карусель, заходя один за другим на колонну. Вся равнина погрузилась в чёрный дым и пыль. Только выпущенные тепловые ловушки и огонь горящей техники были видны сквозь эту завесу.

Прошло несколько секунд, и я почувствовал хлопок по плечу. Резко ручку отклонил вправо и начал пикировать вниз. Кеша успел влететь в кабину и начать отстрел ловушек.

Внизу мелькнули вспышки — стреляли пулемёты. Каждое попадание, будто удар по нервам и по голове.

А потом появилась «она»!

— Слева 1-й! По тебе пошла! — громко в эфир сказал Джанаб.

— Пуск, Саныч! — крикнул Кеша.

Его голос я даже сквозь шум и помехи в эфире услышал.

Ручку отклонил вниз, уходя как можно ниже. Затем влево и вправо. Внизу было ущелье, которое можно использовать.

Я снова отвернул влево. Да так резко, что сам чуть не вылетел через блистер. Вертолёт трясло. Кажется, что вся силовая установка и системы стонали.

— Асошки! Асошки! — приговаривал я.

И тут грохот. Вибрация по всему телу. В ушах зазвенело, но не более того. Слева увидел густой дымный след, который оставила ракета.

— Параметры в норме. Вверх ушла, — проговорил Кеша.

— Секундомер! Секундомер! — показывал направо Вазим.

Я только успел глянуть, когда мимо нас на предельно малой высоте пронёсся Ми-24. Кто-то из братьев буквально вдавил машину в ущелье, а затем резко взмыл вверх, делая очередной залп НАРами.

— Уходим за тобой, 1-й, — доложил Асул.

В зеркале я увидел, что один Ми-24 начал пристраиваться слева и чуть выше, прикрывая меня собой. А второй выполнял отворот, отстреливая ловушки.

Воздействие с земли прекратилось, но нервы были ещё натянуты.

— «Крыша», у вас как? — спросил я, вытирая вспотевшее лицо рукавом.

— Борт порядок, — доложил Асул.

— Аналогично, — вышел в эфир Джанаб.

— Вазим, спроси у гостя. Что с остальными?

Бортовой техник быстро сходил в грузовую кабину и оттуда, подключившись к радиоточке, доложил.

— Он сказал, что двоих сбили, и они не прыгнули. Ещё двое, как он слышал, ушли домой. Остальные о повреждениях не докладывали.

Выходит, что за один вылет сирийские ВВС потеряли двоих лётчиков и 5 машин.

— Вам передали большое спасибо. Говорит, что не думал, что можно вертолёт на одно колесо сажать, — сказал Вазим.

— Мир ему!

— И вам!

Вазим вернулся на место, а я решил приоткрыть блистер. Немного свежего воздуха всегда хорошо.

И тут, в русле высохшей реки, Кеша что-то интересное увидел.

— Вижу купол. Ещё один лётчик, — указал он пальцем.

Купол оранжевый, а сам пилот лежал без движения. Недалеко от него догорали обломки самолёта.

— «Крыша», снижаюсь. Внизу ещё один, — произнёс я в эфир.

— Понял, прикрываем. Только у нас почти пусто, — ответил Асул.

— Мы быстро, — произнёс я и начал заходить на посадку.

Вертолёт трясло, а клубы пыли застилали обзор. Начинаю проходить вперёд, чтобы не дать пыли нас полностью накрыть. Есть касание!

— Вазим и Кеша, вперёд! — скомандовал я, когда пыль немного осела.

Тут и рассеялся чёрный дым над обломками самолёта. Он был в 150 метрах от нас.

— Нет, стой! — остановил я Вазима. — Кеша, держи управление. Пойду я.

— Управление взял, — произнёс Иннокентий, когда я взял с пола автомат.

Петров не сразу понял, в чём дело. Но как только он посмотрел вперёд, то всё стало ясно.

Это был киль истребителя Ф-16 ВВС Израиля.

Глава 11

Винты Ми-8 продолжали крутиться, поднимая пыль и камни. Со стороны Голанских высот продолжала звучать канонада, а вершины сопок погружались в пылевые облака.

Выскочив из вертолёта, я и Вазим быстро побежали к пилоту. Запах был здесь не из приятных. В нос била смесь едкого дыма от обломков самолёта и гнилья