Хроники Навь-Города - Василий Щепетнев

— Пост там, внизу. Вам, любезный Луу-Кин, нужно восстановить силы, я надеюсь на вас, на вашу помощь.

— Если так, то конечно…

Луу надкусил ветчину. Свежая. И хлеб — еще теплый, пахучий.

— Как прошло путешествие? Я, право, опасался за вас: окрестности Замка ныне небезопасны.

— Да, Учитель. Удача, что мне встретился рыцарь дома Кор, который позволил идти вместе с ним. Счастливый случай. Иначе… — Луу поежился.

— Случаи, особенно счастливые, любят, когда о них заботятся, — туманно ответил Бец-Ал-Ел. — Но мутов, действительно, собралось много. Слишком много для этих мест.

— Будто жуженицы на мед слетелись, со всех ближних земель.

— Медом у нас не пахнет.

— Чем-то, стало быть, пахнет.

— Чем угодно, но не медом, — Бец-Ал-Ел в раздумье шагал от окна к окну. — Да и зачем мутам мед? Муты любят плоть. Плоть и кровь.

— Значит, пахнет кровью, — заключил Луу.

— Здесь люди, там муты. Сверху небесы, внизу навь. Четыре силы. Каждая сильна по-своему и на своем месте.

Сложилось равновесие. Мир держится на нем много поколений. Но если появится пятая сила, как знать, не накренится ли наш мир, не переломится ли?

— Откуда ж ей взяться, пятой силе, Учитель? В мире живых ей места нет.

— В мире живых… Да, ты прав, любезный Луу-Кин. Я вижу, ты насытился, — Бец-Ал-Ел переменил тему. — Тогда я бы хотел посмотреть твою находку.

— Я принес то, о чем вы говорили, Учитель, — Луу отодвинул тарелку, поставил на стол короб. — Вернее, я надеюсь, что это именно то, — он откинул крышку, запустил обе руки внутрь. — Пещеру почти завалило, пришлось разбирать лаз, оттого-то я и припозднился. Вот, — он вытащил сверток и вопросительно посмотрел на Бец-Ал-Ела. — Оно?

Маг не торопился. Сначала долго смотрел на сверток, потом медленно начал разворачивать тяжелую ткань. Тускло блеснула волнистая поверхность.

— Да, это именно оно. Яйцо, — Бец-Ал-Ел взял предмет в руки, поднес к уху.

— Что-нибудь слышите, Учитель?

— Слышу? Нет, любезный Луу-Кин. Оно молчит.

— Вот и я — и слушал, и вертел — ничего. А уж как боялся, как боялся!

— Чего?

— Да разбить. Дорога-то дальняя. То споткнешься, то уронят.

— Разбить? Если его сбросить с башни, оно останется невредимым. Если его положить на наковальню и бить молотом, ни трещинки, ни царапинки на нем не появится. Нет, любезный Луу-Кин, эту скорлупу запросто не разобьешь.

— А чье… Чье это яйцо, Учитель?

Бец-Ал-Ел покачал головой.

— Боюсь, ничье. В том-то и беда. Поди, сыщи теперь для него наседку… — он убрал яйцо в тяжелый кованый сундук, что стоял у стены. — Ладно. Прознает — прилетит. Его теперь издалека видно, яичко-то. А не прилетит, что ж… Подкладывают под курицу утиные яйца, так и мы натуру обманем. Постараемся. Устроим самогрейное гнездышко.

Луу не стал расспрашивать дальше. Не хочет Бец-Ал-Ел говорить — значит, и не нужно ему, Луу-Кину, знать. Или, напротив, нужно своим умом дойти до сути. До чего дошел сам — то твое, не отнимешь. Не золото.

Он посмотрел в окно. Оно манило к себе пуще прежнего, потому-то он и не отводил глаз. Боролся. Не уступал слабости. Как знать, может, придется и в горы подниматься, по кручам карабкаться, что тогда? Поначалу в пещерах Ра-Амонских тоже жутко было, казалось — завалят, не выпустят, а сдюжил.

В полуденном окне вдали, за Топью, углядел он дымок. Горит что-то. Время не сухое, чему ж гореть? Он посмотрел в окно рассветное. Опять дым, тоже вдали, в дне пути. И в полуночном окне дым, и в закатном.

— Учитель, посмотрите!

Бец-Ал-Ел проследил за взглядом Луу-Кина.

— Сигнальные дымы, — сказал он таким тоном, каким говорят «у соседки подгорел пирог».

— Кто-то напал?

— Муты.

— Со всех сторон разом? Такого прежде никогда не было.

— Совершенно верно, любезный Луу-Кин. Не было. Что-то происходит. Что-то пытается нарушить равновесие.

— Но почему стража ничего не делают? Не видят?

— Не у всех такое острое зрение, как у вас, любезный Луу-Кин. Да и остальные башни на десять локтей ниже моей. Но стража, разумеется, знает. Вестники прилетели склянку назад.

— И ничего не делается?

— Отчего ж? Замок стоит не первый век, защищая округу. Его не одолела тьма Аты-Бая, под его стенами смерть отыскала сухорукого Има — ужель муты, сколько б их ни было, могут представить опасность? Неудобство — да, заботу — да, хлопоты — да, но опасность? Эти дымы не сколько для нас, Замка, сколько для пахарей. В деревнях грузят скарб на телеги и торопятся сюда, за стены. В отличие от Аты-Бая, муты не знают огня и боятся его. Посевы они попортят, поколотят слюду в окнах, но все это поправимо. Замка им не взять. Никогда.

— Но стража… Они будут отсиживаться за стенами?

— Начальник стражи, сэр Ук-Ян-Ко, рыцарь мудрый и многоопытный. Чем гоняться за мутами по чащобам, он предпочтет разбить их здесь, под стенами, всех до единого.

— Разве это не опасно — допускать мутов сюда?

— Первый Искусный среди людей, великий Уно Арте, говорил своим ученикам: один мут стоит двух стражников, пять стражников стоят пяти мутов, но сто стражников уничтожат тысячу мутов с той же легкостью, с которой солнце побеждает тьму.

— Я, учитель, видел, как доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин один в считанные мгновения рассек банду мутов.

— Да? — Бец-Ал-Ел задумался. — Значит, я в нем не ошибся, он храбр и силен.

— Он… Он принадлежит к нашему Ордену, Учитель?

— Кор-Фо-Мин? Нет. Я надеюсь — пока нет. Но дом Кор — наш естественный союзник. Он — послание Межпотопья, несущее в себе жизненную силу того Времени. Пятнадцать зим прошло с той поры, как они высадились на острове Д’лер — и сумели стать одним из самых значимых Домов Белой Земли. Возможно, дому Кор наш Орден тоже будет небезынтересен.

Но сейчас, любезный Луу-Кин, нас ждет более спешное дело. К вечеру подойдут беженцы из деревень, нужно успеть до их прихода провести Испытание Аргента.

— Это испытание…

— Испытание Аргента выявит вампира. Или вампиров. Сейчас в Замке дюжина сотен душ, к ночи станет втрое. Но те, деревенские, не имеют ничего общего с убийством принцессы Ки-Евы, поэтому нужно успеть до их прихода, иначе дело затянется.

— Я смутно слышал про это испытание, но никогда не видел.

— Не удивительно, любезный Луу, не удивительно. Эта склянка, — маг открыл другой шкафчик и достал склянку черного стекла, — эта склянка содержит в себе средство Аргента — очень редкое средство и, нужно сказать, дорогое.