Сад эдельвейсов - Лили Мокашь

– Десять.

– Холодная вода остудит твой пыл.

Я мотнула головой, прекрасно зная, что такая мелочь едва ли сможет остановить Каандора. Нужно было предложить что-то не менее интересное и ценное зверю, чтобы он решил бросить уже почти надкушенную добычу.

– Девять.

Стас ухватил меня за руку и потянул на себя, но я воспротивилась.

– Восемь.

Он попробовал притянуть меня еще раз.

– Давай же, поднимись на ноги.

– Семь.

– Не заставляй меня поднимать тебя силой.

– Шесть.

Стас включил воду, но, вопреки его ожиданиям, тонкие струи едва касались моих ног. Брызги летели в разные стороны, отскакивая от поверхности плитки.

– Пять.

Смирнов недовольно прыснул, а затем наклонился и решительно обвил меня руками за талию. Он распрямился и притянул меня к себе так крепко, что чуть ли не каждая клетка моего тела утонула в мягкой ткани его халата. Стас развернулся, подставляя мою спину под ледяные струи, но этого было недостаточно. Я готова была поклясться, что слышала, как капли, разбиваясь о мою разгоряченную кожу, шипели и превращались в пар.

– Ты должен уйти. – Я запрокинула голову, подставляя воде лицо. – Четыре.

– И не подумаю.

– Три. Если я обернусь сейчас, то убью тебя.

– Ты не навредишь мне.

– Как самоуверенно. Два.

– Ты любишь меня.

Я не могла поверить в услышанное. Все это время он читал меня, как открытую книгу у полки в магазине, и самым ужасным было то, что я прекрасно знала: сколько бы он ни листал страницу за страницей, моя история останется покоиться среди других, ведь она – иного жанра.

Стас искал развлечения, свободных отношений и уже не раз дал мне это понять. Не было никакого смысла в том, что меня тянуло к нему, как мотылька к огню. Никакого смысла в признании. Тем более сейчас, когда у меня больше не осталось сил сдерживать Каандора. Было слишком поздно.

– Нет, – соврала я в первую очередь себе, и это слово больно полоснуло и без того раненое сердце внутри моей грудной клетки. – Не люблю. Уходи, Стас. Один.

Я вновь закрыла глаза и приготовилась уступить место Каандору, с горечью понимая, чем это обернется. Поражение отдавало медью, а от подступивших слез жгло глаза.

Я не хотела убивать Стаса, но также знала, что именно этим все сегодня и закончится.

У меня перехватило дыхание, когда его ладонь легла на мой затылок и потянула голову к себе навстречу. На секунду я в недоумении открыла глаза, и наши взгляды встретились. Никогда еще раньше я не видела столько решимости на лице Стаса. На мгновение мне даже показалось, будто я вижу наметившуюся морщину между его бровей, а ведь ему было всего восемнадцать лет. Как же нас обоих помотала жизнь за последний год.

Он секунду помедлил, будто ища что-то в отражении моих глаз, но я уже начала тонуть во тьме, моля вселенную не увидеть, как Каандор примется разрывать Стаса на части. В кончиках пальцев появился знакомый болезненный зуд: когти просились наружу, и невольно я сжала руки в кулаки, надеясь хоть на сколько-то отложить неизбежное и дать Стасу последний шанс одуматься. Пусть тьма наконец заберет меня.

Я не хочу в этом участвовать.

Я не могу в этом участвовать.

И тогда Стас сделал то, чего я меньше всего ожидала. Его губы накрыли мои, а я все продолжала смотреть, не веря в происходящее. Мое тело застыло. Я боялась пошевелиться и ответить на поцелуй, хотя огонь внутри забушевал незнакомыми, новыми оттенками. Боялась прикоснуться к Стасу, хотя больше всего на свете в это мгновение этого желала.

Будто чувствуя мое смятение, он обнял меня сильнее. Дыхание Стаса сбилось, и в моей груди эхом отдавался бешеный галоп его сердца. Оно билось за нас обоих. Его стук был настолько силен, что я чувствовала отголоски даже через мокрую ткань халата. Он отнял свои губы от моих, но лишь для того, чтобы аккуратно покрыть мое лицо десятком нежных прикосновений, от которых у меня в животе все затрепетало. Он двигался от моих губ через скулу к уху, а затем принялся спускаться к шее. Когда Стас дошел до маленькой выемки между ключицами, я охнула, будто он нашел на некоем волшебном инструменте правильную точку. Я хотела, чтобы он не останавливался. Мне нужно было, чтобы он продолжал.

Он отстранился и посмотрел мне в глаза, точно спрашивая разрешения. Его взгляд потемнел. Я разглядывала его губы, удивляясь, какими мягкими они были. Меня тянуло к ним. Тянуло узнать их вкус и навсегда запомнить.

К черту все.

Я обхватила ладонями его лицо и приникла к губам, вбирая от поцелуя все, что он мог мне предложить. Язык Стаса с настойчивостью искал мой, отчего поцелуй становился только страстнее, еще требовательнее, точно мы оба ждали этого слишком долго. Невозможно долго, и теперь каждый из нас не мог насытиться. Я дала своим рукам волю, понимая, что, возможно, это первый и последний раз, когда мы вместе. Пальцы потянулись к поясу на халате и так мучительно долго пытались распустить узел, что Стасу пришлось мне помочь.

Я хотела его целиком. Мечтала дотронуться до кожи, что скрывалась под мягким ворсом халата. Казалось, именно он мешал нам слиться воедино и отдаться друг другу целиком. Узнать по-настоящему, даже если у нас никогда и ничего не будет после. Мне было плевать. Этот момент – мой, и никто не посмеет его отнять.

Мое тело отзывалось навстречу его прикосновениям, как податливый инструмент своему музыканту. Он прижал меня к стене так сильно, что стало трудно дышать. Я упивалась каждым его прикосновением. Шептала на ухо, умоляя ни за что не останавливаться.

И Стаса не нужно было просить дважды.

Он подхватил меня под бедра и поднял выше. Я обвила ногами его торс, помогая себе держаться, и этот захват казался настолько крепок, будто глубоко внутри я боялась, что ласки вот-вот кончатся и Стас действительно уйдет, а я не могла этого допустить. Вопреки здравому смыслу, я хваталась за подаренный судьбой миг, жадно упиваясь страстью украденного поцелуя, не думая ни о Каандоре, ни о том кошмаре, что мог последовать с минуты на минуту.

Было только сейчас. Кончики пальцев больше не поглаживали мягко кожу, изучая линии, к которым всегда хотелось прикоснуться в сладких снах. Он до боли стискивал в ладонях мои бедра, будто боясь, что это всего лишь иллюзия и стоит случайно проснуться, как мираж растворится.

Но я была здесь. Я чувствовала. Чувствовала каждое его новое прикосновение,