Имперский маг или приказываю лечить - Сим Симович

Ольфария задумалась. В её мире она любила классику — Баха, Моцарта, иногда современных композиторов. Но рассказывать об этом человеку из средневекового мира было бы ошибкой.

— Струнные инструменты, — осторожно ответила она. — Арфа, лютня... что-то мелодичное и спокойное.

— Отличный выбор! — глаза Гипериона загорелись. — Я сам иногда играю на виоле да гамба. Прекрасный инструмент для размышлений. А танцевать любите?

— Не особенно.

— Жаль. Хотя, учитывая ваши хирургические навыки, держу пари, что координация у вас превосходная. — Он сделал паузу, явно обдумывая следующий вопрос. — А книги? Какую литературу предпочитаете?

Ольфария начинала понимать, что полководец просто не хочет отпускать её. Возможно, одиночество бессмертного давало о себе знать, а она представляла собой загадку, которую хотелось разгадать.

— Медицинские трактаты, в основном, — дипломатично ответила она. — История, иногда философия.

— Практичный подход, — одобрил Гиперион. — А художественную литературу читаете? Поэзию?

— Иногда.

— У нас есть замечательные поэты. Элиас Светлозвонный, например, или Миранда Северная. Их произведения...

Маша заглянула в коридор, прерывая литературную дискуссию.

— Ольфария, пациент пришёл в сознание. Спрашивает, что случилось.

— Иду, — Ольфария направилась к палате, но Гиперион пошёл следом.

— Позвольте составить вам компанию, — сказал он. — Мне любопытно посмотреть на реакцию дорогого Родиона, когда он поймёт, кто его спас.

— Вы не собираетесь добивать свою работу? — с долей иронии спросила Ольфария.

— О нет, — Гиперион выглядел искренне удивлённым. — Зачем портить ваш труд? К тому же, будет забавно посмотреть, как он переживёт это унижение.

*Определённо странный человек*, — подумала Ольфария, но возражать не стала. После всего произошедшего компания бессмертного полководца казалась меньшим из зол.

Они вошли в палату, где Дубровский лежал, подключённый к магическим мониторам. Маг был бледен, но в сознании. Увидев Гипериона, он попытался сесть, но тут же застонал от боли.

— Полководец... — прохрипел он. — Что... что со мной случилось?

— Ты получил урок хороших манер, — холодно ответил Гиперион, подходя к кровати. — Помнишь, что делал сегодня вечером?

Лицо Дубровского исказилось, когда воспоминания вернулись.

— Я... я просто... она была одна, без сопровождения...

— Ты напал на беззащитную женщину, — голос полководца стал тише, но от этого ещё более угрожающим. — Применил к ней тёмную магию. Попытался сломать её волю.

Гиперион медленно наклонился над кроватью, и его алые глаза загорелись нечеловеческим светом.

— А знаешь, кто тебя спас? — прошептал он. — Та самая женщина, которую ты хотел изнасиловать. Она три часа оперировала тебя, собирала по кусочкам то, что от тебя осталось.

Дубровский побледнел ещё сильнее и перевёл взгляд на Ольфарию, стоящую у двери.

— Так что, — продолжил Гиперион, выпрямляясь во весь рост, — у тебя есть что сказать этой леди?

— Я... — Дубровский сглотнул, явно борясь с собственной гордостью. Но страх перед полководцем оказался сильнее. — Прошу прощения, госпожа. Я... я вёл себя недостойно благородного человека.

— Это всё? — поинтересовался Гиперион с ледяной вежливостью.