Дар (Посвящение. Ритуал) - Диана Волкова

или испугалась? Она видела утопленника. Мужчина средних лет, с порезами и ссадинами, с серо-фиолетовой, раздутой от воды кожей. Он стоял рядом с ней, что-то говорил. Но она не могла вспомнить, что именно он говорил.

Эти воспоминания всегда были как наваждение, Ивонн каждый раз натыкалась на стену и не могла вспомнить подробностей.

Да и разве это было важно тогда? Кто запоминает свои сны? Только сейчас Ивонн вдруг вспомнила. Эта мысль врезалась в висок с новым приступом резкой боли. Она снова вскрикнула и привстала на кровати.

«Ты встретишь свою любовь в сорок лет, ты узнаешь его по свету. Но тебе надо бежать. Филип не сможет тебе помочь, он слишком слаб и подвластен порокам», – вот что он тогда сказал.

«Господи, мамочка, за что мне это? Я так устала, мама! Пожалуйста, помоги мне прекратить всё это! Я так соскучилась, мне так плохо без тебя, мама! Пожалуйста, прекрати это. Я не хотела, я не просила… Я просто хочу жить и любить, хочу помириться с Крис, хочу быть с Филипом, хочу быть счастлива. Неужели это невозможно?»

В пустой квартире её рыдания гулким эхо отдавались от стен, непривычно громким аккордом вонзались в уши.

«Ивонка, мужчины слабее нас, женщин. Ты должна его простить – не ради него, для себя… И пожалеть. Женщинам нашего рода никогда не везло в любви», – голос бабули сочувствующе прозвучал в голове.

Ивонн всхлипнула. Она это знала. Просто была не готова отпустить его прямо сейчас. Она не надеялась, что он будет с ней всегда, и не думала, что это так быстро закончится. Счастье слишком мимолётно, чтобы успеть его удержать.

«Дым над водой, огонь в небесах…»

***

Отработав смену, Филип отправлялся домой. В привычной обстановке его квартиры почти ничего не изменилось. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Всё тот же старый кожаный диван, те же лампы, тепло и уютно разливающие мягкий жёлтый свет на знакомые предметы интерьера.

Он принял душ, быстро перекусил тем, что осталось от вчерашнего ужина, – курицей терияки с рисом и свежим салатом.

Готовить Филип любил, предпочитал делать это сам: до уровня профессиональных поваров ему было далеко, но вкус у приготовленных своими руками блюд для него всякий раз был особенным. Он напоминал ему детство и его мать, которая по обыкновению много стряпала на всю семью из тех продуктов, которые сама выращивала на огороде и на птичьем дворе. Выросший в деревне и привыкший к тяжёлому фермерскому труду с малых лет, Филип не боялся трудностей.

Он снова набрал номер Ивонн и снова услышал протяжные гудки в трубке – пять, шесть, семь… «Неважно, позвоню ей завтра».

Жизнь всегда имеет свойство меняться неожиданно. Вот ты надеешься на то, что встретил наконец нужную женщину, и тут она не снимает трубку и не хочет перезванивать.

Что ж, в этом проявляется как непостижимый закон жизни, так и её прелесть. Филип непроизвольно улыбнулся своим мыслям. Он вспомнил Ивонн и их единственную ночь, её светлые волосы на его плече, губы, которые шептали его имя.

«Всё произойдёт так, как суждено. Только это имеет хоть какой-то смысл. Если хочешь быть счастливым – будь. Кто это сказал?»

Этим вечером в его любимом баре «Born2Burn», в котором ему нравилось встречаться с друзьями и коллегами, его уже ждала привычная тусовка, на этот раз коллеги решили отпраздновать победу их команды по волейболу.

Мелисса, новая акушерка из гинекологии, тоже обещала прийти. Филип на мгновение представил её стройную фигурку, слегка раскосые огромные карие глаза на кукольном личике, роскошные рыжие волосы, пахнущие свежестью и клубникой, и расплылся в широкой улыбке. Волна благодатного тепла потянулась от низа живота к солнечному сплетению.

Филип достал из шкафа свежую рубашку, оделся и уже на выходе вдруг замешкался, будто какая-то мелочь не давала ему покоя. Ещё раз обведя взглядом комнату, убедившись, что всё стоит на своих местах, он выключил свет и направился к выходу.

Через полчаса Филип уже входил в бар. Молодой и ещё неопытный официант, одетый в форменную одежду заведения – клетчатую рубаху, тёмные джинсы и небольшую чёрную шляпу, дежурно улыбнувшись Филипу, спросил, ожидают ли его. Филип кивнул. Он уже заметил знакомые лица в глубине за сценой.

В этот бар он частенько заходил после работы, по привычке заказывал этот столик – иначе рискуешь слоняться с бокалом в руке весь вечер, не имея возможности даже присесть. Здесь всегда было слишком людно.

Это шумное заведение, открытое, как правило, до рассвета, напоминало мрачную пещеру, в которой поставили сцену для музыкантов, барную стойку, бильярдные столы и несколько столиков для желающих подзакусить. Очень часто под утро посетители, изрядно приняв на грудь горячительного и всего за пару часов успев сдружиться, сдвигали эти столы, продолжая общаться в непринуждённой обстановке, образуя большие шумные компании.

Привычный сценарий предполагал живую музыку по выходным, в остальные дни недели – музыкальный аппарат или караоке на выбор и многоголосье посетителей, хором исполняющих роковые хиты. В этом месте неизменно царила атмосфера надвигающегося жертвоприношения.

Полуголые девушки, ищущие здесь себе кавалера на один вечер, давно перестали интересовать Филипа. Наверное, его возраст и растущие амбиции требовали чего-то особенного. «Его» женщина не станет предлагать себя первому встречному, едва пригубив халявного спиртного.

Точно посередине сцены стоял рояль. Иногда Филип, когда особенно хотел произвести впечатление, садился за него, чем, кстати, вызывал аплодисменты и громкое, выраженное криками и свистом одобрение.

За долгий период в баре сформировался круг завсегдатаев, которые знали Филипа и в своё время успели с ним сдружиться. Поэтому он, когда хотел добиться расположения очередной красотки, приглашал её сюда, и даже у самых скромных не оставалось ни малейшего шанса не подпасть под влияние его природной харизмы и годами тренированное обаяние.

Мелисса тоже была уже здесь, она сидела рядом с Мишель – интерном из реанимации. Девушки о чём-то оживлённо болтали, по очереди наклоняясь к уху друг друга, чтобы среди окружающего гомона собеседник мог расслышать слова.

Его напарник и по совместительству лучший друг Даниэль сидел за столом ещё трезвый, обводя помещение грустным и слегка озадаченным взглядом в поисках то ли знакомых, то ли официанта, чтобы заказать выпивку. Увидев Филипа, он оживился и весело замахал рукой.

Филип устремился к столу, одновременно на сцену потянулись музыканты. Расставив по местам инструменты, они начали пробовать звук, поочерёдно поправляя провода, трогая струны и нажимая кнопки и клавиши. Посетители дружно загудели, послышались первые, ещё робкие аплодисменты.

Филип подошёл к столику, непринуждённо поцеловал в щёку