Диверсант. Назад в СССР - Андрей Гросс

Когда Советский Союз развалится, все эти передовики производства и учёные будут считаться неудачниками. А скоморохи, которые когда-то их развлекали, станут эталоном успеха. Всё перевернётся с ног на голову.

Без особых происшествий я сливал подполковнику информацию, которую удавалось мне узнать. Подполковник Зверев выдал мне портативный фотоаппарат, который вмещался в пачку из-под сигарет. Что и позволяло мне часто фотографировать разгрузку мяса и фигурантов этого дела, так сказать, непосредственно во время преступления, собирая большую доказательную базу. На складе всегда был шум и суета, поэтому можно вполне можно было сфотографировать, не привлекая к себе внимание. Так я, наверное, отснял десятки метров плёнки, когда шла разгрузка мяса, был шум и суета, поэтому делать фото, оставаясь незамеченным, было не так-то сложно. И вот отгремели первомайские демонстрации, до теракта, который произойдет 4 июня 1989 года, оставался всего один месяц. Теперь мне нужно было думать о том, как в ближайшее время попасть на место будущей катастрофы для того, чтобы разработать план операции по предотвращению этого теракта. А пока старался не привлекать внимания и думал, как мне выпросить отпуск, чтобы уехать в Уфу где-то за недельку до теракта. Моя работа водителем на мясокомбинате шла своим чередом.

Примерно месяц назад нам с Маринкой, начальник сказал использовать новый метод сбыта нелегальной продукции. Суть его состояла в том, чтобы продавать колбасу, не указывая её в документах. Для этого колбасный цех работал вечером или ночью, выпуская неучтённую колбасу. Её делали из третьесортного мяса, в ход шли даже жилы и свиная шкура. И вот мы с Маринкой в очередной раз загрузили двадцать ящиков такой колбасы и отправились на машине продавать её в людном месте.

Мы, как обычно, поставили стол в оживлённом месте, возле автобусной остановки, где толпилось много народа. Маринка продавала колбасу с этого столика. Мы старались делать это в дни выдачи зарплаты или аванса. Поэтому колбаса расходилась как горячие пирожки, даже по завышенной цене, потому что в магазинах она была дефицитом, и её было почти не достать, как раз по той причине что колбаса уходила нелегально на рынки.

Маринка продавала колбасу на складном столике, а я только успевал подавать следующий ящик. В рефрижераторной будке стояли ящики с колбасой в картонных коробках. Те коробки с колбасой, до которых я мог дотянуться, стоя на земле, уже кончились, и мне пришлось залезть в будку, чтобы подтолкнуть оставшиеся ящики с колбасой поближе к борту, когда увидел, что сзади к Маринке подкрадывается парень-подросток лет пятнадцати. Парнишка начал аккуратно и незаметно для продавщицы Маринки тащить ящик с колбасой, который стоял на земле слева от столика. Я, видимо, был вне поля его зрения, и он поэтому не видел, как я наблюдаю за его манипуляциями.

В этот момент двое молодых людей пытались отвлечь Марину разговорами. Они задавали ей вопросы, пытались шутить и делать комплименты. Видимо, они работали в группе с этим парнишкой. В будке находился небольшой ящик с инструментами. Я открыл его и взял из него большую гайку. Со всей силы я кинул эту увесистую гайку в спину пацану, который уже на четвереньках полз под машину и тащил за собой ящик колбасы. Расстояние было небольшим, поэтому гайка припечатала в спину пацанчика довольно ощутимо. Он выронил ящик и закричал от боли и неожиданности. Пытаясь дотянуться до ушибленного места, он обернулся и злобно посмотрел на меня. Я показал ему кулак.

— Что ты делаешь, урод? — закричал на меня пацан, корчась от боли.

— А ну пошёл на хер отсюда! — сказал я этому недалёкому воришке.

Молодые парни, которые отвлекали Маринку, злобно посмотрели на меня, после чего развернулись и начали прокладывать себе путь через толпу людей, собравшуюся в очереди за колбасой.

Я спрыгнул на землю из холодильной будки машины и загрузил обратно все ящики с колбасой, которые успел поставить на землю у ног продавщицы, оставил только тот, который стоял перед Мариной на столе. Я решил, что лучше буду подавать ей колбасу, чем давать возможность ещё какому-нибудь неокрепшему уму совершить кражу. Колбасу Маринка продавала по четыре рубля, это было на рубль дороже, чем в магазине, но люди активно её разбирали, уже образовалась немалая очередь и начиналась давка.

— Эй, слышь ты, водила! — услышал я крик слева. Это были те двое парней, которые отвлекали внимание Маринки, когда их подельник пытался украсть у нас ящик колбасы. Они сейчас стояли, сжимая кулаки от злости, и смотрели презрительно на меня. За их спиной стояло еще двое парней и этот неудавшийся воришка.

Я видел таких парней в детстве, когда был маленьким и жил в Советском Союзе. Такие парни, как правило, даже не заканчивали школу, рано шли работать, благо в СССР работы было валом. Такие люди не заморачивались получением образования, но, как правило, были физически крепкими и работали грузчиками где-нибудь в магазине или неквалифицированными рабочими.

Свободное время такие парни проводили нехитро: пытались найти чего-нибудь выпить или от скуки искали, кому набить морду. В таких компаниях были как несовершеннолетние, так и те, кто уже отсидел несколько лет за хулиганство или мелкие кражи.

— Эй, ты вообще-то сломал руку этому мальчику! Урод! — сказал один из них. Вся эта компашка медленно двигалась в мою сторону, стараясь зайти с разных сторон, но толпа людей и машина не давали им этого сделать.

— Что вам нужно, мальчики? Идите мимо своей дорогой, — спокойно сказал им я.

— С тебя сто рублей за лечение этому парню или ящик колбасы нам гони, — сказал тот, кто был, видимо, в этой шайке за главного. Я был удивлён такой наглостью, аж дар речи потерял, но взял себя в руки и сказал:

— Ты дебил что ли, парень, ты что за хрень такую несёшь? Вали отсюда, пока я тебе не навалял. Это же вы заставили того парня украсть у нас колбасу, а теперь пытаетесь сделать виноватым меня. Даже воровать нормально не умеете, придурки!

Как обычно бывает в таких случаях, парни ждали только повод для драки и сейчас они получили его. Самый здоровый из них без предупреждения подскочил ко мне и провел удар кулаком в лицо. Я поднырнул под его руку и пнул его носком ботинка между ног.

Он согнулся пополам от боли.