Придворный Медик. Том 4 - Алексей Аржанов

— Скорее всего, вам не кажется. Но вы сами понимаете, какой хаос начнётся, если мы станем допрашивать каждого второго в дознавательском корпусе. К чему это приведёт? Правильно, восстание наступит ещё быстрее.

— Значит, вы хотите, чтобы я показал членам совета намерение предать императора?

— Разумеется, не прямым текстом, — уточнил Михаил Сергеевич.

— Чтобы втереться к ним в доверие, а затем разрушить их команду изнутри?

— Всё верно. Правда… Ничего разрушать вам, скорее всего, не придётся. Достаточно получить информацию об их планах, — объяснил Романов.

— Как внедриться в команду вероломных баронов придумаю, — пообещал я. — Но мы не учли очень важный момент, Михаил Сергеевич. Вернее, даже два момента.

— Это какие же?

— Если в малом совете действительно есть люди, которые готовят восстание, то меня они уже записали в свои враги. Ведь на торжественном ужине именно я ликвидировал большую часть нападавших, — напомнил я.

— Это… Проблема, согласен с вами. Но ваши действия можно трактовать иначе. Догадываетесь, к чему я веду?

— Я преследую свои собственные корыстные цели, — озвучил легенду я.

— Именно! А если покажете намерение присоединиться к этим людям, они вряд ли станут препятствовать столь полезному союзу, — рассуждал Романов. — Им же выгоднее иметь на своей стороне человека, который уже предотвратил одно покушение. Врага лучше держать ближе к себе. Согласны со мной, Павел Андреевич?

— Полностью. А теперь второй нюанс. Главный пробел нашего плана…

— А вы, как я посмотрю, уже втянулись! — рассмеялся Романов. — Так держать, господин Булгаков. Продолжайте в том же духе. Вместе мы точно установим порядок во дворе! Так где вы нащупали пробел?

— То, как я попал в совет, — подметил я. — Уверен, у баронов появятся вопросы, каким образом я смог просочиться в их компанию. И многие уже наверняка узнали, что это именно вы провели меня на это место. Вы — серый кардинал, следящий за порядком. Этот факт порождает двойное недоверие к моей персоне.

— Очень хорошо, что вы это заметили. Я думал о том же, — заявил Михаил Сергеевич. — Поэтому решил поступить иначе. Никто не знает, что это я провёл вас в совет. Всё оформлено так, будто вы сами подали прошение в нашу канцелярию. Более того, я сделал так, чтобы за ваше принятие прошло голосование. И заметьте, я голосовал против вашего вступления.

Я с самого начала знал, что Михаил Сергеевич — далеко не дурак. Но его рассудительность всё равно меня поражает. Наши мысли сходятся. Он видит те же пробелы, что и я. На его месте я бы поступил точно так же.

— Значит, решено, — заключил я. — Завтра утром я буду на совете. Сегодня предупрежу господина Преображенского, что мне придётся опоздать на приём. У меня остался только один вопрос, Михаил Сергеевич.

— Внимательно слушаю.

— Есть подозрения, кто может оказаться предателем? На кого стоит обратить особое внимание?

— Если бы я это знал, то не стал бы проводить операцию с вашим участием, — произнёс Михаил Сергеевич. — Однако… Могу точно сказать, кого подозревать не стоит. Виктора Петровича Шолохова знаете?

— Ещё как знаю, — усмехнулся я. — Лично не общался, но через других людей близко с ним познакомился.

Да… Первое время он создавал для меня много проблем. Именно на него работал Эдуард Дубков. Он же причинил немало вреда своему дворецкому. Я чудом смог выбить для него справку, запрещающую работать с пылью.

А уж жена Виктора Петровича… М-да, баронесса Шолохова — это вообще отдельная история.

— Так вот, уточню сразу, — продолжил Романов. — Виктор Петрович — дипломат. Работает в моём отделе. Я сам лично за ним слежу. Господин Шолохов, скажем так, не чист душой. Но сфера его интересов ограничена личным обогащением. Предателем он быть не может — это точно.

— Учту. В таком случае созвонимся завтра после совета. Хотя я бы предложил встретиться лично. Это — не та информация, которую стоит обсуждать по телефону, — ответил я.

— Я всегда звоню по защищённой линии. Даже если на вашем телефоне установлена прослушка, злоумышленникам это не поможет. Но я с вами согласен, Павел Андреевич. Завтра вечером переговорим лично. Обсудим дальнейший план действий.

Как только Михаил Сергеевич положил трубку, мне пришло оповещение о времени собрания и теме, которая будет там обсуждаться.

Эм… Юбилей императора? Серьёзно?

И что мы там будем обсуждать? Кто сколько скинется на подарок?

Понимаю, что Александр Четвёртый — это главный человек в Российской Империи, но всё же считаю, что посвящать столько внимания предстоящему празднованию сейчас неуместно. В императорском дворе творится чёрт знает что!

А мы планируем пир во время чумы.

Хотя…

Далеко не факт, что Михаил Романов рассказал мне всю правду. Он — очень хороший манипулятор. Может утаивать от меня часть информации ради своих целей. Не исключено, что это празднование специально организуется для того, чтобы найти предателей.

Если будет запланирован бал, император обязан на нём присутствовать. А это очень удобный способ, чтобы совершить на него покушение.

И я даже догадываюсь, кто точно воспользуется подвернувшимся шансом, чтобы сделать свой следующий ход.

* * *

Константин Романов впустил в свой кабинет Ярослава Андреевича Громова, после чего запер за ним дверь на магический замок.

— В чём срочность, Константин Сергеевич? — напрягся Громов. — Почему вы вызвали меня в такую рань?

— Вы ещё жаловаться изволите? — ядовито ухмыльнулся Константин. — Что ж, ваше мнение очень быстро изменится. Садитесь, Ярослав Андреевич. Разговор будет долгий. И сложный. Особенно для вас.

Константин Сергеевич физически ощутил напряжение своего собеседника. Барон Громов был взволнован. Нет… Он был в панике. Но старался эту панику скрыть. Только Константин хорошо умел читать эмоции людей. А потому знал, как воспользоваться состоянием Громова в своих корыстных целях.

— Насколько я помню, Ярослав Андреевич, вы состоите в совете баронов, верно? — Константин присел за свой стол, упёрся в него локтями и скрестил пальцы рук.

— Да, как раз завтра у нас состоится собрание. Вы по этому поводу меня вызвали?

— Да-да, — улыбнулся Константин. — У меня есть для вас два задания. Надеюсь, что вы с ними справитесь.

— Не сочтите за оскорбление, Константин Сергеевич, но вы не