Курсант-адмирал - Алексей Николаевич Кукушкин

соединение с отрядом адмирала Уриу и повстречал русский крейсер совершенно случайно, лишь по превратности судьбы. Но сейчас он те только сообщил по радио на "Асаму" свои координаты, но и получил с неё приказ: «Вступить в неравный бой и стреножить противника».

Приказы не обсуждаются, и потомственный самурай Седзи Есимото капитан 2-го ранга отдал приказ по кораблю подготовиться к бою и исполнить свой долг.

Первыми начали пристрелку комендоры «Ниитаки» в 10.15 утра.

Бурлаков в обличии Бэра, прохаживаясь по палубе, чтобы размять затекшие ноги, с интересом в бинокль разглядывал приближающийся корабль противника. Он никак не ожидал от японцев открытия огня на такой дальности в сорок кабельтовых, и даже не думал развернуть крейсер, по японцам могли стрелять в ответ только баковое 8-дюймовое орудие, и два 6-дюймовых орудия переднего левого носового плутонга, которыми командовал мичман Иванов Петр Сергеевич, после того как мичман Нирод75 сообщил дальность: «Сорок кабельтов господа».

За пять минут пристрелки с «Ниитаки» прилетели четыре снаряда. Попадания пришлись в якорь, который вдавило силой взрыва в корпус, два попадания в середину корпуса на уровне коффердамов и один в корму под дальномерным постом.

– Укусы больные, но не смертельные, – заметил Бэр первому помощнику и похвалил наводчика, – обрусевший швед хорошо свой дальномер знает.

Мичман Иванов подбадривал своих командоров в то же время размышляя: «Все чему они учились, расстреливая стволы пригодилось им во внезапном бою, вот он враг, теперь лишь надо только попасть».

Три орудия носового левого плутонга в течение первого пятиминутного отрезка боя стреляли в неприятеля. Подносчик снарядов и зарядов Матвей Никитин, рослый детина из Рязанской губернии подавал снаряды весом 41,4-кг, как будто переносил поросят, быстро без суеты и устали, орудия русского крейсера стреляли практически в половину паспортной скорострельности, до трех выстрелов в минуту.

«Опять французы нам в глаза пыль пустили, или не так перевели характеристики 6-дюймовок», – решил мичман Иванов.

В «Ниитаку» попало три снаряда. Первый в борт под кормовой 6-дюймовой пушкой, пробил круглое отверстие и не взорвался. Второй ударил в 12-фн орудие и взорвался, разбросав по чистой палубе остатки прислуги. Третий ударил в аккурат в переднее правое 6-дюймовое орудие и вывел его из строя прислугу частью разметало, частично выкинуло за борт. Капитан Седзи поморщился, представив, что и в его расчет возможно подобное попадание.

Наводчик носового 8-дюймового/45 калиберного орудия Семен Диких уже два года служил на «Варяге», и свое орудие знал отлично. Семен всегда смазывал и ухаживал за ним, он умел ладить с ним и когда в море жарко и орудие раскаляется, и когда холодно и оно слегка в инее, в этом случае надо дать прогревочный выстрел и тщательно протереть его. Про себя он звал орудие с номером 314 просто «Пушка». Вот и сейчас смотря на неприятеля, неожиданно открывший огонь, в прицел, он вспоминал то, чему его учили: «Данный калибр просто лучший на флоте. Снаряд весом 87,8-кг мог быть послан силой заряда на 68 кабельтовых. При этом точность как Бог на душу положит, но сейчас противник вполне конкретный – японский бронепалубный крейсер «Ниитака». Вот он маячит впереди».

Комендоры в подчинении Семена свежие и отдохнувшие. Диких раз за разом стреляет из орудия с периодичностью раз в минуту, чаще не получается: недолет, недолет, недолет, «да возьми же черт выше», перелет, перелет, крейсер противника как заговоренный нырял за волнами. Но везение японца кончилось. Орудие производства Обуховского завода, через шесть минут от начала боя, добилось первого попадания. Снаряд пробил коффердам и застряв в бронепалубе взорвался: вырвало приличную часть борта, и в воздух выбило облако угля, со стороны, казалось, как будто крейсер противника чихнул, но накатившие волны мгновенно сбили пламя.

152-мм пушка Кане, подобная установленной на «Варяге» (Вес общий 14,69 тонны, вес снаряда 41,4*793м/с=13 мДж, вес ВВ в чугунном закаленном снаряде 0,5кг, дальность 60 кабельтовых, скорострельность до 7 выстрелов в минуту, на практике 1-2)

Часы на руке японского капитана показывали 10.20. Седзи Есимото смотрит на русский крейсер в бинокль.

«Красавец, – думает потомок древнего самурайского рода, – все сделано надежно и с душой, одни лишь переговорные трубы для всех орудий чего стоят и двуслойные дымовые».

Бой продолжался противники развернулись бортами друг к другу. Японские комендоры достигли трех попаданий. Кормовой каземат 3-дюймового орудия был уничтожен, так и не постреляв по противнику, кормовая шлюпка разнесена в дребезги и загорелась, а вовсе стороны вместе с шимозой разлетелись щепки. Бедный расчет кормовой 6-дюймовки мало того, что был обожжен, так еще и нашпигован щепками как ежи. Третий снаряд попал в надводный борт перед носовым казематом в небронированный борт. Матвей Никитин свалился с ног, но смог подняться и продолжить подавать снаряды.

Огонь Варяга был не такой бешеный как в начале, но приобрел вид размеренного, хотя и не точного, в «Ниитаку» попал лишь один снаряд. Он поразил больную уже корму, опять угодил в бронепалубу рядом с попаданием первого 8-дюймового снаряда и изрядно покалечив дивизион, устранявший пробоины. Крейсер стал оседать кормой вбирая тонны морской воды.

Минутная стрелка передвинулась на пять делений и Седзи Есимото видит что гайдзины стреляют не точно, и крейсеру под его командованием везет. За предыдущие пять минут все выстрелы 8-дюймовок русских прошлись мимо, а 6-дюймовые снаряды пролетают практически все, лишь один шлепнул «Ниитаку» в корму, как портовую девку, и души десяти воинов народа Ямато отправились на небеса. Но и «Ниитака» как гордая, влепила в течение этих пяти минут три снаряда в район кормового 6-дюймового орудия, сперва орудие было уничтожено, и вместе с ним новый расчет, затем удар пришелся в коффердам и бронепалубу, а третий ударил в борт под орудие, три снаряда практически в одно место много для любого корабля «Варяг» загорелся.

Семен Диких разговаривал с «Пушкой»:

– Ну миленькая, ну родненькая, ну не подведи за братишек наших за ребятушек, ну давай».

Если у «Пушки» есть душа, то она услышала Семена, и в сочетание качек двух кораблей, свиста ветра, всплесков волн, горения пороха и вращения снаряда получился тот отличный выстрел, уничтоживший баковое орудие «Ниитаки» со всем расчетом разбивший палубу и обдавший боевую рубку Седзи Есимото осколками и огненным жаром.

Николай Бурлаков не понимал, почему орудия крейсера стреляют, уже выпущено примерно две сотни снарядов, а попаданий ничтожно мало, что он делает не так. «Отче наш спаси и сохрани…» – сами лезли собой в голову слова молитвы. На секунду он закрыл глаза и