Страж Ордена 2 - Никита Васильевич Семин

сословие, — четко, почти по-военному, доложил Шувалов. — Это не только поднимет престиж нашего Комитета, но и позволит ему говорить с другими одаренными аристократами, которых мы будем привлекать, на равных. Полагаю, орден Святого Владимира четвертой степени за «предотвращение катастрофы в Кунгурском уезде и поимку государственного преступника» был бы вполне заслуженной и, главное, своевременной наградой.

Он излагал это не как просьбу за протеже, а как свою собственную блестящую административную идею.

Великий князь долго молчал, глядя куда-то поверх головы Шувалова.

— Хорошо, граф, — сказал он наконец. — Я подумаю о вашем протеже. Идея не лишена смысла. Государь Император возвращается из Вены через неделю. Я представлю ему это дело. И его решение будет окончательным.

Глава 10

Через пару дней Шувалов, вызвав меня, сообщил, что мне поручено заняться подготовкой магов комитета и уже все готово для проведения первого урока. На мой вопрос о дворянстве, он меня заверил, что сделал все от него зависящее, и теперь это вопрос времени.

Помещение, выделенное под наш «класс», оказалось бывшей каптеркой в здании Инженерного замка. Похоже, раньше здесь помещали свое барахло караульные солдаты. Из нее спешно вытащили несколько корзин всякого хлама, но въевшийся вековой запах дегтя и пыли вынести, видно, забыли.

Явившись на службу в одиннадцатом часу, я увидел, что все мои будущие ученики уже были в сборе. Взгляд прошелся по лицам. Поручик Оболенский, тот самый, которому я так неудачно подпалил плюмаж на каске, стоял, картинно заложив руки за спину, и сверлил меня глазами, на дне которых плескался плохо скрываемый вызов. Рядом — двое агентов Шувалова, с которыми мы ездили «брать» Никишина: мрачный ремесленник с руками кузнеца и тихий, будто сошедший со старинной иконы попович с мечтательными глазами. Еще двое — разночинец с изуродованным оспой лицом и какой-то совсем юный, бледный дворянчик, смотрящий на меня, как на мессию. Шувалову нужно было отдать должное — он греб всех, кто проявлял хоть какие-то признаки дара.

— Господа, — начал я, собираясь произнести короткую, но зажигательную речь. И тут слова застыли у меня в груди.

В этот момент дверь скрипнула. В проеме, в сопровождении самого князя Чарторыйского, появился… никто иной, как его сиятельство, князь Дмитрий Голицын!

Одетый в строгий черный сюртук, он прошел на свое место и сел, не удостоив меня даже взглядом. На его бледном, аристократическом лице застыла маска презрительного безразличия. Чарторыйский с усмешкой взглянул на меня. Наши взгляды скрестились. В его глазах плескалась холодная, концентрированная ненависть, в моих, надо полагать, матерное изумление.

— Что это здесь делает? — спросил я Чарторыйского, указывая на Голицына. Мой голос прозвучал так, что испугались, наверное, даже аллегорические фигуры античных богов на барельефах. Тот вместо ответа, протянул мне официальную бумагу с гербовой печатью. Я пробежал глазами по витиеватому канцелярскому слогу. Суть сводилась к простому: «Его сиятельство князь Д. И. Голицын, чистосердечно раскаявшись… и горя желанием искупить свою вину перед Отечеством, поступает на службу в Комитет сроком на десять лет…».

Вернув бумагу, я критически окинул взглядом фигуру этого хлыща. Он сидел прямой, как палка, глядя перед собой. Раскаялся? Горит желанием искупить вину? Что-то по нему непохоже. Да скорее ад замерзнет, чем этот тип изменится.

Чертовы аристократы! Вечно у них все сводится к интригам и подковерным играм. Похоже, старый граф Голицын, папочка этого недоноска, вовремя подсуетился! И вот результат: вместо того чтобы позволить своему отпрыску сгнить в казематах, он пристроил его в самое перспективное место в Империи. Под крыло тайной канцелярии. И, что самое пикантное, отдали его на обучение мне, его злейшему врагу. Такой вот тонкий, извращенный аристократический юмор.

Черт! Все идет кувырком! В той временной линии, что я покинул, род Голицыных катился под откос. В секретных архивах Ордена об этом времени о Голицыных была лишь пара скупых строк. Сын этого вот Дмитрия, бледная копия отца, дара не унаследовал. В отчаянии он бросился в объятия «Церкви Сияющего Света», которая как раз набирала силу. Проповедники Иоанна помогли ему пробудить искру, а заодно прибрали к рукам все состояние Голицыных, превратив некогда славный род в своих фанатичных цепных псов. Теперь все иначе: Голицын, мой личный враг, вместо того, чтобы сидеть в каземате или, на худой конец, спиваться в своих имениях, сидит здесь, передо мною. Он получит лучшее в Империи магическое образование, причем не от кого-нибудь, а от меня. Его лично обучат всему, что я знаю. Ну, почти всему…

Я еще раз окинул взглядом своих новых учеников. Нда-а-а… А ведь любой из них запросто может переметнуться в стан врага, причем в любой момент! Нет, я не могу допустить, чтобы важные знания оказались в руках этого сукина сына Иоанна! Поступлю-ка я так: буду их учить. Всех. И даже Голицына. Они получат основы — фундамент, без которого любой дар становится опасен для своего носителя. Научу их контролировать свою силу, чтобы они ненароком не спалили себя и окружающих. Ну и иные, элементарные, в сущности, вещи.

Но главного им не получить. Истинная физика магии, принципы модуляции энергии, позволяющие создавать новые руны, боевые плетения, схемы сложных артефактов — все это останется за семью печатями. Им дадут в руки клинок и научат основам фехтования. Но знание о том, как ковать дамасскую сталь, останется при мне.

— Хорошо, — сказал я, возвращая бумагу Чарторыйскому. — Раз Его Императорское Высочество считает, что из этого… материала… еще можно что-то вылепить, кто я такой, чтобы спорить!

Я обернулся к классу. Лицо мое, должно быть, было похоже на маску.

— Итак, господа. Поздравляю. Вы — первый в истории России класс по изучению прикладной магии. Или, проще говоря, кружок «умелые руки» для тех, в кого случайно ударила молния, но кто еще не успел от этого сгореть. Начнем. Тема нашего первого урока: «Как не взорваться к чертовой матери, пытаясь зажечь свечу». Записывать не нужно. Все равно не поймете. Будем работать руками. И, кто способен — головой.

«Ученики» подобрались, посерьезнели, осознавая, что шуточки кончились.

— Прежде чем вы начнете уверенно управлять своим даром, — начал я свою вступительную лекцию, прохаживаясь перед застывшими учениками, — вы должны усвоить одну простую мысль. Ваша сила — очень опасное приобретение, которое при неверной дозировке сожжет вас изнутри быстрее чахотки. Наша первая и главная задача — научиться контролировать себя.

Я вытащил на середину комнаты свой «учебный стенд» — две медные пластины, подключенные к