Барбинизатор - Константин Владимирович Денисов

Магдалина ничего не ответила, а направилась к стойлам, откуда раздался звук.

Насчёт лошадок я почти угадал… но только почти!

Прямо перед нами стоял белый Единорог! Его рог длиной сантиметров в тридцать, отливал золотом с розовым оттенком. Длинная белая с розовым же оттенком грива свешивалась чуть ли не до земли. Он смотрел на нас пронзительными, небесно-голубыми глазами.

— Неожиданно! — проговорил я.

— Не поверишь, для нас тоже! — сказала Магдалина.

— Единорог! — произнёс я очевидное.

— Ну! — кивнула Магдалина, ожидая от меня ещё какой-нибудь реакции.

— И в чём проблема? — уловив её настроение, спросил я, — что тебя тревожит?

— Зачем? — просто сказала Магдалина.

— Что, зачем? — не понял я.

— Здесь всё строго функционально. Кристалл не создаёт ничего лишнего или просто так. Да, есть то, чем мы пока не пользуемся, но мы понимаем, что это задел на будущее. Как лишние жилые помещения, например, или увеличение в размерах пищевого комбината. Но Единорог? Это мне непонятно!

Я взглянул в коридор.

— Он один?

— Пока да, остальные ещё не… вылупились, — сказала Магдалина.

— Они вылупляются из яиц? — удивился я.

— Да нет, — чуть не рассмеялась Барби, — они появляются, как и всё остальное здесь, из желе.

— А-а-а-а-а! — протянул я, — понятно! Можно взглянуть?

— Конечно, разу уж пришли! — сказала Магдалина.

В следующих стойлах почти везде были зарождающиеся единороги. Где-то они были уже почти в полный размер и лежали под коркой застывшей слизи, готовые вот-вот «вылупиться». А где-то была просто куча желе, с едва наметившимися внутри контурами. Своего рода «зародыши». Один, последний, в самом дальнем стойле был наименее сформировавшимся, но заметно отличался от остальных по размерам кучи этого студня.

— А здесь что? — спросил я.

— Думаем, что тоже единорог, судя по тому, что просвечивает через желе… но да, он как будто крупнее остальных, — сказала Барби.

— Сколько их всего? — спросил я.

— Двадцать четыре, — сказала Магдалина, — но это по количеству стойл. Если будет нужно больше, то кристалл создаст новые стойла, за этим дело не станет. Ну, так что скажешь?

— Скажу, что единороги на фоне спрятанного под землёй кристалла, растущего из земли замка и воинственных куколок-амазонок, смотрятся вполне органично! — пожал я плечами.

— Но зачем? — удивилась Магдалина, — если просто как транспорт, то почему не обычные лошади, а единороги?

— Может быть, это тоже часть заложенной программы? — задумался я, — или про единорогов никто ничего не закладывал, но они естественное, по мнению кристалла, развитие остальных заложенных в него образов.

— Не знаю! — не очень уверенно сказала Магдалина, — для нас это лишняя головная боль, ведь за ними теперь необходимо ухаживать. А вот как использовать, пока что не вполне понятно. Не в телеги же их запрягать! Да и телег у нас никаких нет. Впрочем, и сёдел тоже, если говорить о верховой езде.

— Может быть, со временем всё разъяснится само собой? — предположил я, — но если у меня будет ещё одна аудиенция к кристаллу, я могу у него поинтересоваться, что, зачем и почему… не обещаю, что он даст исчерпывающий ответ, потому что общается он несколько… своеобразно! Но пролить свет, я думаю, сможет.

— Нам нужно составить план, — сказала Магдалина, — правки, раз уж они возможны, нужно вносить. И по меню, и по нашему жизненному устройству… но всё это необходимо хорошенько заранее продумать, чтобы потом обратно менять не пришлось.

Мы вышли на улицу.

— Мне кажется, мы слишком отвлеклись, — сказал я, — нам взорвали стену, а мы ходим и смотрим на единорогов. Сейчас нужно думать о войне, остальное можно оставить на потом.

— Ты прав, но я тебе уже говорила, зачем ввожу в курс дела, — сказала Магдалина.

— Что насчёт поджога леса? — спросил я.

— Делай, что считаешь нужным! — улыбнулась Барби, — назначаю тебя главнокомандующим!

— Нет! — сказал я, — во-первых, для девочек я не авторитет и меня они не будут слушаться. Во-вторых, главнокомандующий должен наблюдать за битвой со стороны, не подвергая себя риску, потому что худшее, что может случиться с армией, так это, если она останется без управления. А я сам собираюсь поучаствовать в движухе.

— Но это же не обязательно! Ты мог бы и из штаба руководить, — сказала Магдалина.

— И решать, каких девочек и куда послать умирать? — сказал я, — нет, это твоё бремя. Я не смогу распоряжаться их жизнями, а жертвы будут, это точно. Нам не удастся проскочить безболезненно, слишком уж они подняли ставки.

— Большое движение в лесу! — прокричала одна из девочек, показываясь из-за угла, — мы вас везде ищем! Что-то готовится!

— Что и следовало доказать! — сказал я, и мы бросились бегом к башне, где была самая высокая наблюдательная площадка.

С башни ничего видно не было. Видимо, девочки получили какие-то условные сигналы от разведчиц, находящихся за пределами замка. Если чёрные что-то и замышляли, то деревья хорошо прятали всю их активность.

Но тревожное направление было всё тем же. Оттуда пришли мы, с той стороны паук-голем взорвал стену, там же обычно было больше всего вражеских отрядов.

Это было и не удивительно, ведь именно там находился Измайловский парк и больше всего зарослей, ставших уже густым лесом. С другой стороны деревья тоже были, но местность просматривалась значительно лучше. Да и ширина водной преграды там была больше. А с «активной» стороны речка была довольно узкой.

— Странно, обычно они ждут до темноты! — сказала Магдалина.

— А я говорил, что нужно давать немедленную ответку… короче, мне нужно в лес! — сказал я.

— Как ты себе это представляешь? — удивилась Магдалена, — здесь всё слишком хорошо простреливается!

— Вариант есть, но рискованный, — сказал я, — впрочем, кто не рискует, тот… ну ты в курсе!

— Поступай, как знаешь! — после небольшой паузы сказала Магдалина, предоставив мне самостоятельно принимать решения и действовать. У неё сейчас годных идей не было, на ней была оборона замка, так что если я задумал диверсию, эту инициативу предстояло реализовывать самому.

Впрочем, так было даже лучше!

Ничего пока не объясняя, я быстро направился к Лере в больницу, надеясь, что она по-прежнему там.

Ведьма валялась на кровати,