Джо – 5 - Харитон Байконурович Мамбурин

же понимаешь, что твои пушистые яйца теперь в его лапках? — с доброй усмешкой спросил я, поигрывая волшебной палочкой, — Если хотя бы сотая часть того, в чем я тебя подозреваю, окажется правдой…

— Уходи-и!!

Тут можно и смилостивиться, потому как расколоть Шайна-младшего я могу в любой момент. Есть множество заклинаний, о которых не говорят вслух, и которые я могу спокойно применить к бессмертному засранцу, но портить особо отношения пока не стоит. Посмотрим, что будет дальше, а пока нужно уделить время моим «солдатам».

Десять обольстительнейших девиц. Каждая — индивидуальна телом до мозга костей, буквально. Их искусственные тела прекрасны, но никакой штамповки. Пользуясь своим богатым опытом, я воссоздал тела и лица этих искусственных созданий с помощью матерящегося и ноющего, но, тем не менее, помогающего Эфирноэбаэля Зис Овершналя, в памяти которого отложились сотни тысяч женских типажей. Проклятый эльф был тем еще ходоком, так что знал, как выглядит красивая женщина «от» и «до». С этим был полный порядок.

Суккубы же как раз и были штамповкой, потому как я этих демонов воспитывал оптом и лишь по одной технологии, но вот вселив их в эти тела, снабдил каждую мадам парой браслетов на руки и парой на ноги. Каждый из этих браслетов содержал мои любимые плакатики, всячески способствующие улучшению мыслительной деятельности. Их я, конечно, уже снял, это, всё-таки, суккубы и женщины, а не Кум, но результат и так был превосходен — девки соображали отлично, службу несли сносно, а за итоги этой службы готовы были перегрызть глотку кому угодно, так как я им обещал вольную.

Разумеется, я «порезал» им возможность жрать жизненную энергию смертных до малого уровня, да и эти искусственные тела нет-нет, да нуждались в подпитке магией, но свобода и жизнь, господа, — это свобода и жизнь. Тем более, что им, имеющим эти самые тела, тратить энергию вообще не приходится. Съел кусок мяса, пивом запил — тело и довольно!

Я гений.

— Так, Зульфия, Фатима, Гюльчатай… — я не особо заморачивался с именами в свое время, — За мной! Пришло время вам выйти в люди.

— Ура! — обрадовались девки. Зря, конечно, потому что им предстояло учиться дальше.

Я, скрипя зубами от жалости к своему бюджету, переправил всю ораву в Дестаду, где и сдал её на поруки Мойре Эпплблум, Саломее и Лилит, поручив этим трем женщинам отыгрывать из себя богатых компаньонок, приехавших в портовый город за покупками и развлечениями. Волшебница была откровенно против меня, десятка одоспешенных баб и самой идеи ровно до момента, пока я не дал ей сто золотых на пропой, а сделал я это до того, как сказал «здрасти». После этого, завороженная золотым тельцом, Мойра была на всё «угу», а уж когда узнала детали — чуть ли из панталон не выпрыгнула. Озз же, оценив десяток сексапильных красавиц, пожирающих его взглядами, сказал, что уходит в свою башню думать о высоком, после чего смылся со свистом. Чего, разумеется, не было никем, кроме меня, замечено.

Пристроив замотивированных, но строго ограниченных суккуб на очередную тренировку, я, устало выдохнув, отправился туда, где меня ждали настоящие дела. В Великую Обсерваторию.

Это место кардинально изменилось с тех пор, как сюда пришёл Джо. Вместо колоссальной башни, из которой торчали разные механические конструкции, теперь были сплошные механические конструкции, оформленные в виде колоссальной башни. Всё это пыхтело, скрежетало, пожирало свободную магию и пыхало паром и дымом. Зрелище рукотворного вулкана было красиво обрамлено зеленеющими садами и огородами, на которых неустанно трудились желтокожие ушастые существа. Жизнь, царящая теперь здесь, кипела работой, довольством и результатами.

Ну и проблемами, разумеется.

Одной из неожиданных, обнаружившихся мной буквально при выходе из башни, была дрыгающаяся гоблинша, которую удерживали магией в воздухе хмурые гремлины, явно стоящие на страже Обсерватории. Гоблинша лягала воздух своими маленькими зелеными ножками, месила воздух ручками, материлась громко, визгливо и как сапожник. Причем, несмотря на то что левитировала она ко мне задом, а к башне передом, я узнал эту особу по здоровенной гриве отчаянно рыжих волос, связанных в два хвоста.

— Умилла Корнблюк, — укоризненно сказал я гоблинячьей заднице, продолжающей вертеться и дрыгаться, — Что ты тут забыла?

— Кто это сказал⁈ — вздрыгнулись, напрягаясь, оба полупопия, прекрасно видимые из-под совсем недлинной юбки, — Какая худая желтокожая морда в этой жопе бытия знает мое имя⁈ Отпустите меня! Немедленно! Я — официальный журналист от Гильдии Магов!!

— Мы ей говорили, что она не может пройти в Обсерваторию без разрешения Мастера Гремлинов, Мастер Гремлинов, — почтительно проскрипел один из стражей, заставляя наблюдаемую мной задницу тут же съёжиться, — Но эта гоблинша упирала на то, что она может пройти где угодно, потому что ей разрешили. Мы не поверили. Она даже имя свое не называла.

— Правильно сделали, — подойдя поближе, я взял за шкирку журналистку, кивнув стражам, чтобы отпустили свою магию. Затем поднял притихшую девицу на уровень своих глаз, улыбнувшись и вопросив, — Ну и какого эльфа ты тут устроила, Корнблюк?

— Ой… — просипела та, поджимая ноги.

Зеленая и рыжая раскололась не сразу, лишь когда я пригрозил доставить её капустного цвета задницу прямо перед ясные очи своего лепшего кореша Гомкворта Сорквурста, ставшего большой шишкой в Гильдии. Вот тогда уже ручки и ножки повисли, ушки сдулись, глазки наполнились слезами, а сама негодяйка, пытавшаяся нахрапом получить доступ в Великую Обсерваторию, призналась во своих грехах. В основном — в стяжательстве.

— Я беременна! — пропищала жалостливо журналистка.

Ля, еще одна. Поветрие у них, что ли?

Ну суть да дело оказались таковы, что действительно, у зеленой был залёт от его товарища, друга, любовника и почти уже мужа, что, в принципе, логично, потому что гоблины того, совокупляются. Как и все нормальные люди. И, как большинство этих нормальных, не все гоблины готовы к появлению пузожителя, в смысле морально и финансово. Журналисты, так тем более, деньгами не гадят. То есть, парочке, ожидающей третьего, понадобились деньги.

А здесь, в Великой Обсерватории, уже месяц как сидел Саломан Багамутти, очень известный, хоть и достаточно молодой, Исследователь, на работах с которым паразитировала целая куча других волшебников. Нет, сотрудничество было исключительно взаимовыгодным, потому что за работы Саломану высылали нехило так бабла… но вот что-то случилось, от чего Багамутти перестал шевелиться, засев в Обсерватории и не посылая никому писем с приветами, а наоборот, посылая всех в письмах куда подальше. Умилле пообещали десять золотых, если