Куколка - Виктория Серебрянская

того, чтобы меньше привлекать внимание, зашла в санитарную комнату и в кабинке привела себя в порядок: оправила одежду, умылась, одноразовой расческой из автомата пригладила встрепанные волосы. Из зеркала на меня смотрела худенькая темноволосая землянка с короткой стрижкой, бледным лицом и какими-то бесцветными, словно мертвыми глазами…

Пустив самую холодную воду, которую только можно было получить из общественного водопровода, я поплескала ею в лицо, мокрыми ладонями провела по шее. Стало немного легче. Даже дышалось как-то попроще. Сделав несколько глубоких вдохов, я отправилась за билетом.

Мне повезло: место досталось такое, что поблизости не было ни одного знакомого лица. Не представляю, чтобы я делала, как бы объясняла свое состояние, если бы пришлось лететь рядом с кем-то из знакомых. А так за время полета я почти успокоилась. У меня почти получилось к моменту приземления на космодроме Лураны запихать неприятные воспоминания в самый дальний, самый темный уголок души. Запереть их там на девять замков. Заставить себя забыть, как трепетала в руках командора, когда его губы целовали мои…

Все мои усилия пошли насмарку, когда за пару метров до поворота к общежитию десантников передо мной, как чертик из табакерки, появился улыбающийся Павелик…

Я не видела Шаххерта почти четыре месяца, все свободное время у меня съедали тренировки. Только слышала сплетни про то, как он одну за другой покорял красоток с ксенолингвистики. Поговаривали даже, что из-за него подрались две киллы. И вот сейчас Павелик, сияя улыбкой, как сверхновая, подошел ко мне и интимно приобнял за плечи:

— Ро-ори-и-и!.. На ловца и добыча бежит, да? А я как раз шел к тебе и раздумывал, как бы тебя вызвать из общежития, не дразня местных поборников нравственности!..

Это была откровенная ложь: номер моего смарткомма у Павелика был, я его не блокировала. Так что он смело мог мне позвонить или написать. Но не делал этого. А сейчас почему-то предпочел соврать.

Неожиданно прикосновение Павелика просто взбесило. Я стряхнула с себя руку пилота одним движением плеч и выдохнула раздраженно:

— Отстань! Тебе что, лингвисток уже мало?

Килл не смутился:

— Я за тобой соскучился! Где ты была?

Наверное, если бы я просто сказала, что летала в торговый центр за покупками, ничего этого не случилось бы. Мы бы мирно разошлись с Шаххертом каждый по своим делам. Но непредвиденно старый знакомый взбесил меня так, что аж искры из глаз посыпались:

— Не твое дело! — процедила я ему сквозь зубы. — Тебя четыре месяца не интересовало, где я и что со мной! Ты предпочитал проводить время с зазнайками-пилотами и тискать по углам на все готовых девиц! Так с чего ты вспомнил обо мне сейчас? Лингвистки все на каникулы разъехались?

Сверх всякого чаяния, удар достиг цели. Лицо Павелика на миг перекосило. Но он быстро взял себя в руки и снова заулыбался:

— А может, я тебя люблю? — вкрадчиво спросил.

— Сочувствую, — вырвалось у меня. — Потому как я по отношению к тебе испытываю только гадливость. Не люблю, знаешь ли, пользование вещи!

Вот теперь Павелик перестал улыбаться, скулы аж побелели от злости:

— Ну и сукой же ты стала, — процедил он. — Я хотел тебя облагодетельствовать…

Это было сродни взрыву вулкана. Багровая пелена в один миг застлала мне мозг, лишая возможность мыслить рационально. Я размахнулась, коротко выдохнула и смачно впечатала кулак не ожидающему подлости с моей стороны Павелику прямо в глаз…

Возможно, все бы и обошлось, если бы мы на этом остановились. Тем более что ошеломленный моим выпадом Павелик не удержался на ногах и отлетел на пару метров спиной вперед. Туда, откуда спешили ко мне Качиэни и еще два моих одногруппника-игумара…

Шаххерта больше никто не собирался бить. Во всяком случае, я. Тем более что Качиэни крикнул:

— Куколка, помощь нужна?

Я от нее отказалась, потирая ноющие костяшки.

Вот только на наше всеобщее горе Павелик свалился под ноги игумарам и один из них запнулся. И, не удержав равновесия, свалился на пилота сверху.

На миг все замерли, я даже дыхание затаила, глядя, как беспомощно барахтается под мощной тушей Павелик. Но в следующий момент опомнившийся Качиэни наклонился и, схватив Павелика за шкирку, как нашкодившего котенка, выдернул пилота из-под соотечественника. В такой позе нас и застал начальник академии: я с разбитыми костяшками, болтающийся в воздухе килл с внушительным синяком под глазом и поднимающийся на ноги игумар.

— Курсанты, что здесь происходит? — обманчиво-спокойно поинтересовался пожилой фарн с адмиральскими нашивками на белом кителе.

Это был вот тот самый пушистый белый зверь, который на Земле любит незаметно подкрадываться. И похоже, на Луране он не изменял своим привычкам. Мы с одногруппниками переглянулись и по молчаливому уговору вытянулись перед старшим по званию по стойке смирно. Но перед этим Качиэни выпустил из захвата воротник Павелика. Килл мешком шлепнулся на землю…

Я невольно поморщилась. Когда-то Павелик для меня был самым сильным, самым ловким и самым смелым. Недаром же мой гадкий характер толкнул меня доказывать, что я могу быть не хуже. Подсознательно я равнялась на него. Но сейчас мужественный образ сползал с заклятого друга слой за слоем, как луковая шелуха. И я вообще не ожидала, что он поднимется на ноги, потрогает наливающуюся багрянцем кожу под глазом, поморщится и вдруг заявит:

— Гусева — ненормальная! Я к ней пришел, как к старому другу, а она неожиданно взбесилась и зарядила мне в глаз!

Мне немедленно захотелось двинуть гаду и во второй. Чтоб точно было чем подсвечивать себе дорогу в общежитие. Но я усилием воли заставила себя стоять на месте смирно и не двигаться. Взглядом предупреждая игумаров делать то же самое, ибо зеленокожие уже играли желваками. Повисла тяжелая и неприятная пауза.

— Мда-а-а-а… — протянул с прохладцей начальник академии спустя, наверное, целую вечность, глядя на на Шаххерта в упор. — В мое время курсанты стояли друг за друга горой и никогда не опускались до стукачества. Нехорошее вы создание, Шаххерт. — У неожидавшего подобного Павелика вытянулось лицо. Фарн же, не обращая на это внимания, поднял руку со смарткоммом и принялся что-то набирать в нем, одновременно говоря: — Если бы не ваши заслуги в учебе, я бы сейчас с удовольствием представил бы вас к отчислению. Считаю, что подобные вам существа с гнильцой внутри не должны получать диплом столь уважаемого учебного заведения. Но на ваше счастье, вы — один из лучших курсантов в группе и обещаете стать одним из лучших пилотов. А потому я считаю своим долгом излечить вас заразы гордыни и предательства…

Если кто-то что-то