Город, в котором остался я - Владимир Георгиевич Босин

месяца к нему стекалась неплохая сумма. Это откупные от внимания государства к конкретным организациям и лицам их представляющих. Но, лично майору перепадало не так много. Большая часть уходила его начальнику и что-то оставалось на кружева и конфеты подчинённым. В итоге все повязаны и довольны, проигравших нет. Я не хочу сейчас говорить о самых бедных слоях населения. В Советском Союзе нищих нет, есть народ и система.

Таким образом внутри системы царила тишь и гладь. Изредка всплывали расстрельные дела неких цеховиков, которые ухитрились найти лазейку и заработать совсем неприличные деньги. Их, как-раз, никто не прикрывал, действовали те по принципу банды. К примеру, на меховой фабрике некий шустрый технолог научился так искусно кроить мех, что хватало не только для выполнения плана, но и для личного обогащения.

Несколько человек из верхушки и непосредственные исполнители обогащались год, два, три. А потом их сдавали завистники или попадались на женском вопросе. А всё потому, что они действовали на свой страх и риск. Нахапав десятки и сотни тысяч рублей остановиться и затаиться уже не могли.

В организациях за связь с различными контролирующими органами были назначены ответственные люди. Например, директор имел выход на облисполком и горком партии. Тамошние небожители презренное бабло, как правило, не брали. Их не контролировали органы и КГБ, но цена ошибки велика. Никто не отменял завистников из числа коллег и комитет партийного контроля. Эти господа брали услугами. Ремонт квартиры или возведение дачи, устроить их дальнего родственника на тёплое место — вот цена их объективности.

Директор, в свою очередь, назначал своих подчинённых — главный инженер мог обеспечивать досуг и нейтральность ОБХСС, главный механик парился в сауне вместе с работниками ГАИ, а начальник участка лично доставлял компактунитаз начальнику Санэпидемстанции, главный технолог играл в баскетбол в зале вместе с работниками Госгортехнадзора.

Любое уважающее себя предприятие имело свой спорткомплекс. Он теоретически строился для отдыха работников предприятия. Каждый час был расписан. С утра приходила молодёжь и ветераны, а вот после обеда наступали особые времена. В обязательном порядке был спортзал для мини-футбола. Можно было постучать мячом у баскетбольного кольца. Но центром притяжения была сауна и небольшой бассейн. И разумеется, как без уютной комнаты для отдыха. Там были все условия для культурного отдыха, в простонародье — пьянки. Работники предприятия имели для посещения один день в неделю, иначе неудобно получается. Остальные распределены между полезными организациями. Сидеть в сауне, пить водку и развозить уставших гостей предприятия надлежало лицам, отвечающим за этих самых гостей. Не нужно быть гением, чтобы понять, что гости — это те же самые контролирующие органы.

Когда Алла отыскала меня на перерыве, я понял, что опять предстоят семейные посиделки.

— Ну, любимая, кого сегодня поздравлять будем? Или у дяди Лёши юбилей работы на заводе?

— Сам дурак, и не лечишься, — девушке не нравится, когда я так к ней обращаюсь. Может для неё слово «любимая» очень много значит. Поэтому я и обожаю подёргать её за уязвимые места.

— Нет, просто моему папе исполняется 50 лет и нас пригласили на шашлыки.

— Как интересно, и где состоится это мероприятие?

Я не ошибся, дядя Лёша — центральная фигура в семье и даже юбилеи проходят на его даче.

Чтобы добраться в субботу до Заельцовских дач, надо сесть на 17 автобус на Красном проспекте, дальше на Дачной улице пересесть на дачный же автобус и доехать до этих самых дач.

Здесь проживают как простые труженики города, так и партийно-хозяйственный актив. Отсюда и вполне приличная асфальтированная дорога, идущая вдоль соснового бора и реки Обь. Красиво тут, я бы не отказался от дачи в этом месте. С эго-запада через Дачное шоссе лежат дачные участки для простонародья. А вот с Мочищенского северного направления к элитным дачным массивам путь лежит через будку охраны.

Офигеть, мне пришлось назваться и указать, что меня ждут в гости. Сердитый охранник поверил мне на слово, но долго смотрел мне вслед.

Ну, в принципе я не разочарован, капитальное кирпичное здание возвышается над фруктовыми деревьями. Двухэтажные хоромы в окружении большого участка. Вокруг дома проложены дорожки из красного камня, имеется клумба с цветами под окнами дома. Со значительного расстояния я почуял запах дымка. Так пахнут дровишки, пережигаемые в мангале на угли.

У входа стоит тёмно-синяя машина ВАЗ -2103 с двойными фарами. Мечта многих автолюбителей. Её стоимость сейчас составляет в нашем регионе около 7800 рублей. Но иди ещё найди такую, есть заслуженные шахтёры, сталевары и хлеборобы, получающие приличные деньги. Но купить они могут разве что «Запорожец» или «Москвич». ГАЗ-24 вообще особая машина, на ней любят рассекать чиновники разных рангов и в личное пользование приобрести малореально. Другое дело «Жигули». Но их распределяют исключительно по предприятиям и простому дехканину купить их было сложно. Можно было записаться в очередь на предприятии и, может быть, к пенсии счастье и привалило бы. В реальности ордерами на машины ведали специальные комиссии при профкоме. Первоочередным правом пользовались герои соцтруда, ветераны войны, ударники труда, новаторы и орденоносцы. Эти шли по отдельным спискам. Ну и туда можно добавить просто правильных людей. Получить вожделенный ордерок на четырёхколёсного друга можно было, используя полезные связи. Видимо товарищ Иноземцев такими обладал.

Второй автомобиль, стоящий у входа, не мог похвастаться такой родословной. Обычный серенький ЗАЗ-968, явно кто-то из родни на нём пожаловал.

Алкиного отца я видел всего один раз. Высокий интеллигентного вида мужчина мог похвастаться обширной залысиной, плохим зрением и покладистым характером. Мужчина преподавал в одном из институтов города и был полностью поглощён своей работой. Алла рассказывала, что её папа абсолютно не приспособлен к жизни. Приносил зарплату в 190 рублей и стоически сносил постоянные упрёки супруги. Лично у меня этот человек вызывал чувство уважения хотя бы за то, что Алла его очень любила. Значить не совсем пропащий.

Из десятка присутствующих я знал только дядю Лёшу с супругой, Алкиных родителей и её братца лет пятнадцати. Все одеты для отдыха на природе и настроены весьма празднично.

— Это тётя Элеонора, мамина сестра с мужем и дочкой. А это папин брат, он приехал с Владивостока. Женщина с ним, это не жена, а так. Ну и её ребёнок до кучи.

В этом «а так» целый спектр эмоций. Наверное, это гражданская жена Алкиного дяди и «так» означает её статус в семье.

На деревяном столе выстроилась батарея бутылок. От водки и коньяка до вина и пива.

— А, молодой человек, присоединяйся к нам. Знакомьтесь, Аллочкин жених Максим, — Иноземцев