Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

— Конечно, — ответил Тристан из вежливости, но я чувствовала его смущение. Мы изображали распорядителей «Ист-Хауз траста», нашей задачей было отдать книгу аукционисту, посмотреть, что произойдет, и уйти, а не вступать в общение. Через два часа у нас обратный рейс в Бостон, а после — обед с коллегами. Однако неприлично сбегать от человека, который только что отстегнул нам четырнадцать миллионов долларов, так что мы отошли в сторонку и стали ждать. Покупатель разговаривал с сотрудниками аукционного дома, а мы смотрели в окно на Центральный парк в желто-алом убранстве. Велосипедисты и гуляющие радовались свежей осенней погоде, служители парка сгребали сучья и опавшую листву.

— Прекрасный денек, не правда ли? — спросил покупатель, словно читая мои мысли.

Мы обернулись и увидели, что он идет к нам. В руке у него была Массачусетская Псалтирь, за которую он только что выложил четырнадцать миллионов долларов.

— Меня зовут Фредерик, — сообщил он. Затем небрежно сунул книгу под мышку, словно купленный в аэропорту дешевый роман, и протянул руку.

— Мел, — ответила я, раз уж мы сразу перешли на обращение по имени.

— Тристан, — сказал мой спутник.

Мы обменялись рукопожатиями. По-прежнему держа книгу под мышкой, он вытащил из кармана плаща пару дорогих кожаных перчаток и натянул их по пути к выходу. Тристан придержал дверь мне и ему. Машин почти не было, так что мы быстро перешли Пятую авеню и через несколько минут уже шли по парку.

— Где «Ист-Хауз траст» раздобыл этот великолепный экземпляр? — спросил Фредерик. Шел он быстро. Тристан без труда шагал в его темпе, а вот мне в одолженных туфлях на высоком каблуке приходилось семенить.

— Учитывая требование конфиденциальности со стороны доверителей, я позволю себе считать ваш вопрос риторическим, — ответил Тристан.

Фредерик остановился и посмотрел на нас:

— Он новый.

Мы оба вытаращили глаза, что явно его позабавило.

— Фонд, я хочу сказать. Учрежден всего неделю назад. О нет, я не про экземпляр. Он, безусловно, древний! — И Фредерик, вытащив книгу из-под мышки, с любопытством принялся листать страницы.

— Вы правы по обоим пунктам, Фредерик, — сказала я.

Мне странно было смотреть на эти страницы, потемневшие и покрытые пятнами от времени — ведь я видела их новыми всего несколько недель назад. Сказать по правде, я испытывала гордость. ДОДО, как я рассказывала, создавался кое-как, на коленке, временами все шло наперекосяк, случались непредвиденные трагедии. Но мы справились. Я побывала в прошлом. Много раз. Выполнила задание. Доказательство — прямо передо мной, в обтянутых перчатками руках Фредерика. И в огромной сумме на счету «Ист-Хауз траста».

Фредерик повернулся к нам спиной, чуточку невежливо, и пошел дальше. Он свернул с главной аллеи на дорожку, которая вилась в лесистой части парка. Мы пошли за ним, шурша палой листвой. Он сказал:

— Полагаю, вы скажете, что книгу отыскали где-нибудь на чердаке, и как только супруги Ист-Ода поняли ее ценность, они учредили фонд для разрешения финансовой стороны вопроса. Что ж, история звучит достаточно правдоподобно.

Мы с Тристаном, отстав на полшага, переглянулись. Фредерика было довольно плохо слышно, потому что мы приближались к бензиновому измельчителю, куда служители парка закидывали убранные ветки и листву; переработанная масса сыпалась в грузовик. Измельчитель громко тарахтел. Фредерик остановился неподалеку от него и снова повернулся к нам.

Я поняла. Вернее, я думала, что поняла. Он хочет поговорить с нами приватно, не боясь «жучков», потому и выбрал шумное место.

— Знаете ли вы что-нибудь о рынках? — спросил Фредерик. — Учитывая вашу профессиональную подготовку, доктор Мелисанда Стоукс и подполковник Тристан Лионс, думаю, вряд ли. О, вы иногда читаете деловой раздел «Нью-Йорк таймс» и, как люди образованные, имеете некоторые общие представления. Полагаю, я несколько больше смыслю в таких материях, поскольку они связаны с моей профессией.

— А какая у вас профессия, Фредерик? — спросил Тристан.

Фредерик вновь сунул книгу под мышку — меня раздражало, что он так обходится с ценнейшим древним артефактом. Ни один библиофил так бы не сделал. Освободив руки, Фредерик снял тонированные очки, сложил их и аккуратно убрал в нагрудный карман плаща. На мгновение он сощурился от яркого осеннего света, так что в углах глаз собрались морщинки. Моргнул раза два, затем сказал:

— Такая профессия, которая позволяет мне потратить четырнадцать миллионов на книгу.

— Туше, — ответил Тристан.

И тут у него отвисла челюсть. Он уставился на Фредерика. Я тоже смотрела на нашего собеседника, но решительно не могла понять, что так изумило Тристана. У Фредерика было что-то странное с глазами, какая-то асимметрия: левый зрачок расширен настолько, что голубой радужки почти не видно, а правый, наоборот, сжат в точку, как и должно быть на ярком свету.

— Это просто, — ответил Фредерик, — но не просто. Спрос, предложение, отдельные транзакции вроде нашей сегодняшней — детская игра, уровень киоска с лимонадом. Но когда миллиарды их накапливаются в течение столетий — все уже сложнее. Результирующий поток информации, зашифрованный в колебаниях цен и переменах на рынке, недоступен отдельному человеческому уму. Вот почему такое лучше предоставить профессионалам, которые подготовлены к этому выучкой и, если можно так сказать, родословной. До свидания.

Фредерик повернулся к нам спиной и зашагал к измельчителю. Рабочие в наушниках, занятые своим делом, заметили его, лишь когда он подошел на несколько ярдов. При виде хорошо одетого, уверенного джентльмена, они выпрямились, глядя с осторожным любопытством. Фредерик приветствовал их вежливым кивком, шагнул ближе к жерлу рычащей машины и сунул руку под мышку. Внезапно я поняла, что сейчас будет, но поверить этому не могла.

Обернувшись через плечо — убедиться, что мы с Тристаном смотрим, — Фредерик вынул из-под мышки Массачусетскую Псалтирь и кинул в измельчитель. Машина на миг поперхнулась (я тоже) и выплюнула в кузов грузовика фонтан бумажного конфетти.

Фредерик пошел прочь.

— Н-да, вот тебе и фу, хер, — заметил Тристан. — Давай возвращаться, Стоукс.

«Апостольское кафе» расширилось; теперь оно включало «Евклидов гриль» в бывшем нефе — с простой едой днем и ресторанной вечером. Мы с Тристаном отправились туда прямиком из аэропорта. Нас уже дожидались Фрэнк, Ребекка, Эржебет и новый член команды, Мортимер Шор — исторический фехтовальщик, которого Ребекка нашла в парке. Это он обучал Тристана обращению с палашом. Мортимер — высокий поджарый калифорниец с гривой волнистых темных волос и густой бородой, над которой то и дело вспыхивает веселая улыбка. Он учился в МТИ сразу по двум специальностям — металлургия и компьютерные науки, но Тристан уговорил его отложить научную карьеру и пойти в ДОДО на полную ставку сисадмином и экспертом по фехтованию. Они вчетвером уже заняли большую кабинку в углу ресторана, забронированную на «Ист-Хауз траст». Посередине