Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский

class="p1">Собственно, так оно и оказалось. Обратно в “Пьяный Гусь” Хаджар смог вернуться лишь под утро. По пути он умудрился отдать беспризорникам свой плащ, проиграть несколько золотых в карты ушлым шулерам и еще несколько раз потеряться.

В итоге, когда его встретили на пороге Неро и Сера, то увидели перед собой незавидную картину. Их товарищ, пропахший кровью, потом и железом, залезал в окно собственного номера, будучи при этом измазанным в женских белинах и туши.

— И когда ты только успеваешь найти себе приключения на пятую точку, Хадж? — горько вздохнул Неро, помогая другу забраться в номер.

— Я был на разведке, — пропыхтел Хаджар, жадно припадая к кувшину с водой.

Ничуть не стесняясь присутствия ведьмы, он скинул с себя одежду и облился остатками холодной воды. Выдернув из-под Азреи скатерть (та встретила подобное поведение недовольным шипением), Хаджар вытер лицо и тело.

Еще через несколько минут он уже надел свои “родные” одежды и вместе с друзьями вышел в коридор. Спасибо хозяевам таверны, им отвели отдельную комнату, где при желании они могли нормально пообедать, не вызывая при этом бурного ажиотажа среди посетителей.

— Разве разведка — это не традиционно наше общее приключение? — заметила Сера, когда “та самая” официантка принесла им эль и легкую закуску.

За прошедшие дни девчушка научилась не обращать внимания на столь известных и могущественных постояльцев.

— Куда больше меня интересует, откуда у тебя порез на шее.

Сера вздрогнула и внимательно посмотрела на друга. Действительно, из-под воротника у Хаджара, если сильно приглядеться, можно было заметить красную полоску.

— Ранили.

— Ранили? — поперхнулась ведьма. — Кто тебя ранил? С неба спикировала птица грома? Или где в городе завелся тигр стадии короля?

— Серьезно, Хадж, это не смешно. На ближайшую округу ты в данный момент сильнейший мечник до стадии Небесного солдата минимум высшей ступени. А таких в королевстве всего двое — сам Примус и имперский наместник.

Хаджар отпил эля, отправил в рот кусочек мяса и нисколько не удивился призывному мяуканью, донесшемуся откуда-то с уровня пола. Азрея всегда умудрялась приходить и уходить незамеченной и игнорировать любые затворы и замки.

— Если я вам расскажу, то вы не поверите.

— А ты рискни.

Хаджар посмотрел на друзей, вздохнул и рассказал. Удивительно, но ему поверили. И даже не стали обвинять в том, что он не помог мужчине. Напротив, Хаджар увидел в глазах Неро и Серы те же самые эмоции, что терзали его душу.

Они тоже устали. Устали воевать. Это нисколько не было связано с продвижением по пути развития. Но вот война… она очень сильно отличалась от “простого” развития.

Если в поединке встречались два практикующих, то они всегда знали, почему и за что они пытаются лишить жизни противника. В войне же каждый из трех “героев” успел забрать тысячи жизней тех кто, может, был немногим счастливее и “виновнее” того самого мужчины.

Какое теперь они имели право мнить себя судьями и вершителями судеб, если у самих руки были по локоть в крови?

— Забудь, — махнул рукой Неро и налил другу еще эля. — А что до девушки — может кто-нибудь из богатеев нанял сектанта или имперца, чтобы тренировать дочку. Вот тебе ее стиль и показался знакомым.

— Может… — согласился Хаджар.

Они пили, ели, смеялись, позабыв обо всем, что могло поселить в недрах их глаз печаль или сомнения. Так было до тех пор, пока дверь не приоткрылась и внутрь не просунулась знакомая голова.

— Торжество перенесли на этот вечер, — отрапортовал Ралпи. — Вечером к нам приедет карета генералитета вместе с леди Ровеной. Она хочет нас “проинструктировать”.

Ровена — так звали ту цепную генералитета, которая изрядно подпортила жизнь Лунной армии в целом и конкретно Хаджару.

Друзья переглянулись еще раз, и Неро протянул вперед чарку.

— Выпьем за принцессу?

— За принцессу! — хором ответили Сера и Хаджар.

Глава 192

Напиваться до поросячьего визга никто не стал. Да и в принципе в таверне вряд ли нашлось бы столько алкоголя, чтобы смогли напиться три отставных военных. К тому же стадии трансформации смертной оболочки. Ралпи, решив, что на сегодня с обязанностями посыльного генералитета покончено, присоединился к товарищам.

Они пили, ели, смеялись и травили парнишке байки из прошлого. Тот был лишь рад послушать рассказы тех, на песнях о которых прошла его юность. Особенно ему понравилась та часть, в которой Догар (да будут праотцы милостивы к нему) гонял по плацу Неро, а Хаджар в это время пытался починить тренировочную куклу, которая нещадно била своего ремонтника по голове.

Это были хорошие истории. Забавные, безобидные и с легким налетом грусти. Наверное. В этот момент троица выглядела донельзя банальной. Такой же, как и любая другая компания друзей, вернувшаяся с так и не закончившейся войны.

— Я помню, ты рассказывал, что умеешь играть на ронг’жа, — внезапно произнес Неро.

Хаджар посмотрел в сторону сцены. Ее починили лишь совсем недавно, и теперь там постоянно играли барды. “Пьяный Гусь” начал пользоваться настолько большой популярностью, что его двери больше уже не закрывались на ночь.

— Умею, — кивнул Хаджар.

Удивляя друзей своим покладистым поведением, Хаджар поднялся и вышел за дверь. Следом спешили его верные спутники и соратники. Вместе, под густеющую тишину, они спустились на первый этаж.

Крики, смех и гомон стихали, сменяясь всепоглощающим, даже пожирающим вниманием к столь ожидаемым фигурам и лицам. Хаджар, оставив друзей за одним из столиков (его им тут же освободили ретивые посетители), поднялся на сцену.

Он подошел к одному из бардов.

— Можно? — протянул он ладонь. — Клянусь могилами предков, я буду с ней бережен.

— Д-да, к-конечно, почту за честь.

Бард смело отдал самое родное и ценное, что только есть у музыканта — его инструмент. Хаджар благодарно кивнул и сел на освобожденный стул. Он закинул ногу на ногу и устроил базу инструмента поудобнее. Перебрал пальцами струны, наслаждаясь чистым звуком отлаженного инструмента.

Хаджар прикрыл глаза и отправился в мысленное путешествие в те далекие, почти былинные времена, когда он жил музыкой. Она была его родиной, его другом, его хлебом и местом успокоения души и тела.

Он заиграл. Впервые за долгие три с половиной года бесконечной войны он заиграл свои любимые песни детства. Простые, веселые и заводные. Он играл и рассказывал в песнях о том, как бежит