Гранд-адмирал. Том 8. Доминация - Илья Сергеевич Модус

— Умный мальчик, — неожиданно похвалила та, похлопав по плечу. — Твой папашка бы обиделся и полез в бутылку. Можешь собой гордиться, Люк, — мягко добавила она. — Ты сделал значительный прогресс в своем развитии.

— Это какой же? — удивился Скайуокер.

— Об этом тебе расскажет твой учитель, — лукаво улыбнулась Вентресс, кивая в сторону идущей к ним быстрым шагом тогруты.

— Учитель⁈ — опешил Люк, глядя на то, как та беззаботно вешает свое оружие на пояс. Не укрылось от него и то, что некоторые коммандос, сбросив десантные канаты, начали спускаться в ущелье. Как раз вблизи того места, где проходил поединок… И теперь небрежно валялась фигура в черных доспехах. — Вы… Вы что, уже закончили⁈

— Ага, — Тано утерла рукой капельку крови, стекшую из разбитого носа, после чего совсем уж не как леди сплюнула в сторону кровавую слюну. — Столько гонору было, а оказался мелковат…

Во внезапно воцарившейся мертвой тишине звук шумного сглатывания Люка Скайуокера прозвучал подобно извержению гейзера.

* * *

В бесконечном космосе есть немало чудес.

И Уоррен Бароса за прожитое время видал немало таких.

Однако, в то же время, не было тех чудес, что могли заменить бы ему виды туманностей и пылевых облаков на границах галактики. Тех самых, что таили в себе столь желанный и в то же время смертельно опасный путь к дому.

— Любуетесь видами? — поинтересовался у инструктора подошедший к нему гранд-адмирал Траун.

Уоррен молча и утвердительно кивнул в знак согласия.

— Я ожидал вашего вызова, — произнес он. — Но не думал, что вы позовете меня так скоро.

— Почему же? — заинтересовался Траун, так же как и Бароса разглядывая сквозь центральный иллюминатор «Химеры» прекрасные виды отдаленных частей галактики. — Я дал вам обещание. И свое слово держу.

— Неоспоримый факт, — согласился Уоррен. — Однако я разбираюсь в тактике и стратегии, адмирал. Вы не прикончили еще трианиев и «корпоратов». Начинать сейчас штурм Мореллианского Содружества — большой риск.

— Риск — часть стратегии. — резонно возразил гранд-адмирал.

— Все так, — подтвердил Уоррен. — Однако… Вы ведь не собираетесь атаковать Кронала в Мореллианском Содружестве силами одного оперативного соединения?

Не получив мгновенного ответа, Бароса нахмурился и посмотрел на молчаливого гранд-адмирала.

За почти две сотни лет своей жизни, Уоррен видел так много страшных и ужасных вещей, что его практически было невозможно удивить или напугать.

Не удалось и Трауну.

Но от зрелища сардонической улыбки, набегающей на лицо самого знаменитого военачальника современности, Уоррену Бароса стало не по себе.

Глава 57

Одиннадцать ‎лет ‎и ‎двадцатые ‎сутки‏ ‎после ‎Битвы‏ ‎при‏ ‎Явине…

Или‏ ‎сорок ‎шестой ‎год ‎и‏ ‎двадцатые ‎сутки‏ ‎после ‎Великой‏ ‎Ресинхронизации.

(Один‏ ‎год,‏ ‎шестой ‎месяц ‎и‏ ‎тридцать третьи‏ ‎сутки ‎с ‎момента ‎попадания).

Как долго они находились в плену, Алиссия не знала.

В их тюремной камере на борту звездолета не было ни иллюминаторов, ни хронометров. Хотя, назвать тюрьмой комфортабельную каюту с двумя спальнями и собственными удобствами, язык не поворачивается.

Однако, мастер Криен окрестил место их пребывания именно так. На основе того, что доминионцы лишили их возможности пользоваться Силой, доступа к ГолоНету. Да и, как показывала практика, все силовые кабели, скрытые в стенах, запитывали части именно их каюты. Полумрак в углу крохотной кухоньки, как результат одной из первых попыток сбежать отсюда, говорил об этом явственно и недвусмысленно.

Однако, с того времени, мастер Криен не проронил ни слова.

Да и вообще, после дуэли с Дартом Деймосом, мужчина стал не просто немногословен: он замкнулся в себе, все больше молчал, проводил все свободное время в одиночестве. Запирался в своей спальне, и чем занимался гордый сит, проигравший в дуэли с молодой порослью Доминиона, не совсем ясно.

Как и не ясно то, куда они направляются.

Алиссия проводила все время полета в центральном помещении их каюты. Нечто вроде кают-кампании. В которой не было никакой кампании. Лишь пара простеньких диванов, столик… И она одна, осмысливающая тот факт, что мастер Криен, лучший из дуэлянтов среди алтиссиан, проиграл тому, кого совершенно не считал своим соперником.

Что-то в том сражении было странным.

Потому как Авадона Криена не мог победить никто. Его стиль фехтования на световых мечах не был известен никому из Алтиссиан. И невозможно было его просчитать, предугадать. Сила, дарующая предсказания и моменты видения будущего, всегда оказывалась бессильной.

Авадон Криен в сражении — словно стихия.

И Алиссия никогда не видела, чтобы нашлась та стихия, которая могла бы противостоять торнадо в лице Авадона Криена.

Дарт Деймос оказался именно такой стихией.

И пусть он с первых своих шагов казался столь же неукротимым, что и мастер Криен, на деле же Алиссии казалось, будто Темный Стражник все же уступал Криену. И переломил ход сражение только благодаря… Своей ярости? Более тесному контакту с Темной Стороной? Или же все дело в той ауре несусветного Ужаса, который тот распространял?

Было бы, конечно, интересно пообщаться с этим разумным. Но после того как он вышел из сражения победителем, а Авадон Криен просто и без сил рухнул без сознания, их доставили на борт корабля Дарта Деймоса.

И с тех пор они не видели своего тюремщика. Даже пищу им доставляли дроиды-мыши. Куда они направляются, каким будет их будущее — ничего из этого Алиссии было не известно.

Как и то, на борту ли вообще Дарт Деймос.

Дни тянулись за днями. Высчитать точную хронологию у девушки никак не получалась. Она ориентировалась исключительно на свою физиологическую усталость, используя ее как маяк для понимания того, когда наступает смена суток.

Для планетарного цикла дня и ночи это, несомненно, было бы весьма практичным способом примерного учета времени. Но на борту звездолета… Не более чем способ чтобы занять себя и не сойти с ума.

Пусть она и не могла коснуться Силы, но в то же время никто не мешал ей хотя бы пытаться медитировать.

В состоянии медитации она как раз и пребывала, когда ощутила, что звездолет несильно вздрогнул. Снизу доверху. Как если бы…

К тому моменту как она поднялась на затекшие ноги, отворились сразу две двери. Одна — соединяющая комнату мастера Криена с общей залой. Вторая — та, через которую их завели сюда после пленения.

На пороге, все так же мрачный, в том