ЖГИ! - Сергей Вишневский

— Дело у нас к вам от трех сел. Послали нас Липовка, Медвежий угол и Триполье, — начал мужчина. — За найм мы пришли говорить.

Рус открыл дверь пошире и взмахом руки пригласил гостей внутрь.

— Проходите, — буркнул он.

Двое мужиков с осторожностью вошли в гостиную, которую Рус устроил внизу. Гостиная было слишком громким названием и больше походила на рабочий кабинет. Большой длинный стол был завален бумагами, грязными тарелками, а на одной из лавок в куче валялись подушка и одеяло.

— Что надо от меня? — спросил Рус, оглядывая кипу бумаг. Подошел к столу и принялся складывать бумаги в стопки, на ходу их сортируя и сжигая черновики одним усилием воли.

— Три села наши под городом Трильем ходят и дань ему платят, но нет у Трилья мага городского, — начал Трофим.

— Мы не под ваше крыло просимся, вы не подумайте, — тут же вмешался Ермоля. — Мы по делу к вам.

— Что за дело-то? — спросил Рус, собрав бумаги и отложив их в сторону. — Присаживайтесь. В ногах правды нет.

Мужики уселись, а как только Рус сел перед ними, начали рассказ.

— Позапрошлый год урожай градом побило. В прошлый дождей много было, часть урожая сгнила еще на поле, часть в амбарах гнилью пошла. В этом году урожай хороший и зверья пушного много. Хороший год, — попытался объяснить Трофим. — Только вот мы налоги уплатили, на посев оставили и прикинули нос к пальцу. Если в следующий год снова беда случится — голодом сидеть будем.

— Так оно, — поддакнул Ермоля.

— Вот мы и решили к вам на поклон пойти да за найм говорить.

Рус вздохнул, потер устало лицо ладонями и спросил с нажимом:

— Что от меня надо?

— Дык, слыхали мы, что маг может поле так заколдовать, чтобы оно урожайное было. Чтобы ни гниль его в дожди не брала, ни солнце во время засухи не палило.

— Вы хотите, чтобы я все поля у этих сел заколдовал? — нахмурился Рус.

— На все у нас не выйдет, — покачал головой Ермоля.

— Карман слишком тощий, чтобы все поля так сделать, — признался Трофим. — Но по одному полю на деревню — точно потянем.

Мужчина залез в кушак и вытащил из потайного кармана пару золотых монет. С чувством собственного достоинства и гордости он положил их на стол и довольно взглянул на Руса.

Начинающий пиромант взглянул на монету, затем на расчеты, которыми занимался уже не первый день и вздохнул. Он открыл было рот, чтобы отказаться от столь щедрого и выгодного предложения, но тут в голове всплыл второй ученик.

— Есть у меня одна мысль, — произнес Рус, задумчиво постукивая по столу.

Прикинув в голове стоимость сахара, муки и молока, он поднял взгляд на мужиков и произнес:

— Значит так. Сейчас идете на рынок и покупаете два килограмма сахара, муки столько же, яиц штук двадцать и… и яблок.

Две мужчин переглянулись, а парень пояснил:

— Я маг огня. С землей не работаю, но знаю, где живет у моего учителя второй ученик. Он как раз землей владеет и может вам помочь. Причем дешево и много.

— А сахар зачем?

— А затем, что учитель мой жутко… опасный он очень, но на сладкое падок. Я вам испеку сладостей, а вы с ними на перевал пойдете.

— Какой такой перевал?

— Тот перевал, по которому раньше в северные земли ходили, — пояснил парень. — Перевал Укто.

— Злое проклятье в том месте живет…

— Это не проклятье. Это мой учитель, — пояснил парень. — И сейчас там много народу живет. В общем, если с моими эклерами придете, то он вас выслушает.

Трофим сгреб монеты обратно и уточнил:

— Сахар, мука и яица?

— Молоко еще и корицы, если хватит, — кивнул Рус.

Мужчины поднялись и, еще раз поклонившись, вышли из башни.

— Рус? Тебе нечем заняться?

— Мне? — спросил парень. — Есть, конечно, но я немного вымотался с этими расчетами.

— Ты досчитал алтарь?

— Да, — вздохнул парень. — У меня вышло тысяча кубометров красного мрамора.

Послышались шаги, и спустя пару секунд с лестницы на второй этаж спустилась Тук.

— Сколько?

— Тысяча. Это минимальный объем, чтобы держать полноценный купол, — Рус потянулся и задумчиво произнес: — Я не представляю, как я буду тащить эту скалу в город от Хребта дракона, но другого выхода я не вижу.

— Ты решил поднимать мертвецов, чтобы они тащили эту скалу?

— Я еще это обдумаю, но идея уже не кажется такой бредовой, — парень взглянул на бумаги и еще раз устало вздохнул. — А вообще надо сначала добраться до гномов и поговорить с ними. Они могут и послать нас куда подальше с такими объемами.

* * *

— Может я старею? — задумчиво произнес Роуль. — Нет, я, конечно, не могу постареть физически, но разум… разум способен стареть. Я уже не так смотрю на вещи, я стал сдержаннее и спокойнее. Даже луна на меня действует по-другому.

Роуль вздохнул и сложил руки за спиной.

— Раньше я мог издеваться над жертвой часами, а порой и днями, а сейчас… Я потерял какую-то изюминку, — произнес Роуль и нагнулся к телу под ногами. — Мне горько это признавать, но это действительно старость. Ментальная старость… Слышал бы меня Хойсо — катался бы со смеху.

Роуль подошел к ученику и спросил:

— Ты ведь не будешь есть этот хлеб?

Упырь забрал из рук Грота горбушку и с чувством собственного достоинства, оттопыривая мизинец, подошел к сидящему у дерева мужчине. Это был одетый в грязные обноски мужчина лет тридцати на вид. Он сидел, привалившись к дереву спиной, а со свисающей головы капала кровь и ученику были прекрасно видны мозги в пробитом черепе.

— Смотри, тут главное тщательно перемешать! — заявил Роуль и, выпустив когти, начал перемешивать содержимое коробки. — До однообразной маслянистой массы!

После того, как с головы начала капать серая жижа, он макнул в нее хлеб и сощурился от удовольствия.

— М-м-м-м-м! Прелестно! — произнес он и взглянул на позеленевшего Грота. — Будешь?

— Не… не… — больше ничего сказать ученик не смог, согнувшись пополам.

— Не везет мне на учеников, — притворно вздохнул упырь. — Ладно первый хотя бы к крови привык. Надо будет с ним над щет гноя еще потренироваться…

Упырь повернулся к трупу и снова макнул кусочек в серое вещество.

— Знаешь, а про него фраза «каша в голове» будет звучать по особому, — хмыкнул упырь и закинул в рот лакомство. — Легкая горчинка с примесью… картошки… Северный вкусы с ноткой имперцев. Довольно неплохое сочетание, хоть и разбавленное.

Упырь повернулся к своему ученику и дождавшись пока тот разогнется философски заметил: