Бакалавр - Анна Волошина

Мрина ещё раз, под самыми разными углами, осмотрела столешницу. Здесь её также ждало разочарование. Каким бы старым ни был пластик, выцарапать на нём что-то обычными человеческими ногтями нечего было и думать. Как, впрочем, и на стенах.

Под столешницей — ничего. Под койкой (Лана легла на пол и внимательно осмотрела его и пластины, на которых лежал тюфяк) — тоже. Одеяло, подушка, простыня и тюфяк были последовательно сняты с койки, осмотрены и ощупаны. Переданы на предмет детального изучения оставшимся в коридоре коллегам. Увы — зеро.

Что-то, однако, не давало Лане покоя. Какая-то нотка принадлежавшего Дезире запаха была то ли странной, то ли лишней. Она ещё раз проверила все стыки койки и стола, попыталась расшатать раковину (та не поддалась), потом унитаз… приподняла сиденье… та самая, беспокоящая её нотка, усилилась. Вот оно! Что-то было засунуто, явно не случайно, в одну из петель, на которых поднимался и опускался стульчак.

Лана вернулась к своему баулу, извлекла из специального кармашка пинцет и снова подошла к унитазу. Осторожно… аккуратно… предельно… ага! Клочок той самой, отсутствующей в камере, туалетной бумаги с несколькими пятнышками крови на ней.

Мрина подняла левую руку и указательным пальцем, не оборачиваясь, сделала приглашающий жест. За плечом тут же материализовался Солджер.

— Кровь? — понимающе бросил он.

— Да. Но не та, о которой ты подумал. Сдаётся мне, она расцарапала себе десну. Умная девочка. Это хлебные крошки, Солджер. Белые камешки. Понимаешь? Вот теперь я совершенно уверена, что конкретно здесь Дезире оказалась не по своей воле. И решила оставить хоть что-то, что могло бы помочь в поисках. Кен!

О позывном она попросту забыла. Альтшуллер слегка замешкался, но сообразил, что обращаются к нему, и подошёл вплотную.

— Здесь!

— Осмотрись. Найди систему слежения, она тут точно есть. Найди — и оцени работоспособность. Меня интересует, работала ли она до взрыва, и если да — то насколько хорошо. Сможешь? Радар! В связке!

Уступая место специалистам, она вышла из камеры, прихватив свой баул, и уселась прямо на пол чуть поодаль от остальных.

Работа предстояла ювелирная. Образец был совсем маленьким, испорти она его — и другой взять неоткуда.

Лана ругала себя последними словами. Что ей стоило, например, захватить из студии Дезире не только память о запахе девушки, но и что-то, пригодное для той работы, которую она сейчас проделывала? Забыла…

Клочок — в пробирку, три (и не более) капли того, пять капель этого… Неслышно приблизившаяся Клементина одобрительно, со знанием дела наблюдала за процессом. В какой-то момент Лана потянулась было к разложенному баулу, но нужный флакон буквально ткнулся в ладонь, поданный Тиной.

— Мэм, а что вы…

— Ты.

Тина качнула головой, то ли благодаря за разрешение, то ли осуждая склонность какого-никакого, а командира, к панибратству.

— А что ты надеешься найти? Там всё залито…

— Не всё, — процедила сквозь зубы Лана, отмеряя на сей раз мельчайший голубой порошок. — Многое, конечно, зависит от системы слежения, но, думаю, что-то мы отыщем. Если, конечно, обрабатывал камеру не сам Сперанский. А это почти наверняка не он. Он был здесь, там, дальше, — она дернула головой влево, в сторону непроходимого завала. — Они с девчонкой оба медики, оба нильсборцы, какое-то сходство в способе мышления просто обязано присутствовать. И эту бумажку…

Лана встряхнула пробирку и удовлетворенно улыбнулась: содержимое окрасилось в слегка опалесцирующий бледно-зеленый цвет, что ей и требовалось.

— Эту бумажку он почти наверняка нашёл бы. Впрочем, мужчины ничего не смыслят в наведении чистоты, так что возможны варианты.

— Ты хочешь сказать, что мы не… — возмутился подошедший Альтшуллер, и наткнулся на бесстрастное:

— Вы — да. Но Сперанский в армии не служил. И он, сдаётся мне, белоручка. Стало быть, прибирался не он. Так что там камеры? Которые в камере?

— А ничего. Система нерабочая, причем давно. Этот твой парень, Боден, со мной согласен. Интересный персонаж, кстати…

— За то и держим. Ладно, пошли. Посмотрим, насколько правильно я представляю себе направление извилин в мозгах мисс Фокс.

Содержимое пробирки Лана перелила в крохотный пульверизатор, отыскавшийся в недрах её бесценного баула. Собирая багаж для этой вылазки, лейтенант Дитц делала упор на предполагаемые следственные действия, поэтому оружия в бауле было по минимуму, а житейских мелочей — и вовсе минимум миниморум. Оружия хватало у сопровождавших её бойцов, да и под комбезом было много интересного. Как и в ботинках. Где-то купить или, в крайнем случае, у кого-то отнять сменную одежду или ту же зубную щётку труда не составило бы.

А вот правильно подобранный комплект оборудования и реагентов для обследования места происшествия не валяется не только на дороге, но и в деревенской лавчонке или даже столичном супермаркете. И сейчас, стоя на койке, принадлежавшей Дезире Фокс, Лана вполне обоснованно гордилась собой. Гордилась потому, что на стене, чуть выше уровня глаз пропавшей девушки, под мельчайшими брызгами из пульверизатора проступали буквы. Проступали — и складывались в пять строк.

— Слюной, — сквозь зубы процедила Лана. — Она написала это слюной. Верхняя строчка заметно бледнее, значит, выждала, заметят или нет. Да и всегда можно было отговориться — скукой, например. Ну не умница ли?

Она спрыгнула на пол. Ненадолго задумалась и решительно дёрнула подбородком в сторону двери:

— Дайте мне пространство, парни. Надо связаться с нанимателем.

Пользоваться полем отражения ей не хотелось. Насколько она успела понять, что собой представляет бабушка Дезире, этой даме следовало предъявить хоть какой-то, сколь угодно промежуточный, результат. И как можно скорее. А предъявление результата предполагало демонстрацию окружающей обстановки.

Дождавшись, когда помещение освободится, Лана набрала номер Генриетты Фокс и принялась слушать затейливые трели в кольце коммуникатора. Продолжались они довольно долго, и она решила было, что здесь, под землей, вообще ничего не получится. Странно, вообще-то — Махрова на верхнем ярусе оставили именно для того, чтобы связь не выкидывала никаких кунштюков. Однако язвительно поинтересоваться, чем занят подчинённый Солджера, мрина не успела: в кольце щёлкнуло, и перед ней развернулся виртуальный дисплей.

— Новости, миз Дитц?

Выглядела мадам бабушка странно. Одежда была изысканной, прическа — безукоризненной. Лёгкий, еле заметный дневной макияж не вызывал нареканий, но вот лицо… Лицо, ещё вчера аристократически-тонкое и чётко очерченное, расплылось, как у потрепанной жизнью официантки из дешёвой забегаловки. Взгляд, сутки назад острый и цепкий, плавал, словно пожилая дама не только не могла сосредоточиться на собеседнике, но даже не была уверена в самом его, собеседника, наличии.