Королева мстить желает - Елена Тихая

— Сдал меня этой потаскухе, — выплюнул экс-герцог Дюранец, стоило только нам войти в комнату допросов. При этом несколько доверенных людей были за специальным барьером, который позволял им видеть и слышать происходящее в допросной, но не видеть и не слышать их из допросной. Такое магическое двухстороннее стекло этого мира.

— Отец, — выдавил из себя герцог Дюранец.

— А я тебе не отец. Это Исакор был твоим отцом. Она всегда любила только его. А на меня даже внимания не обращала. Он получил всё. Любовь отцов, матери, даже женщины. А мне? Что досталось мне? Мне пришлось довольствоваться тем, что осталось. Сначала раз в неделю она снисходила до меня. А потом вообще и того меньше. И всё после твоего появления. И графиня мне тоже отказала. А вот если бы я был королём, она не посмела бы меня игнорировать. Но и этого не случилось. А всё бабка!

— Отец… — снова заговорил герцог Дюранец.

— Да ничего я не буду рассказывать, — попытался сопротивляться он, но эмоции взяли своё: — Я всё для тебя сделал, а ты, неблагодарный, притащил меня сюда. Ты хоть понимаешь, что разрушил свою репутацию? Аристократы, нужные аристократы после такого не захотят иметь с тобой дел. Им не нужен предатель. Ты мог стать королём, единолично править страной, а ты…

— У вас странные фантазии, экс-герцог, — влезла я в очередную паузу его ядоизлияния. — Править единолично нельзя. Именно поэтому оставшийся в живых предыдущий король ушёл в отставку.

— Это ты наивная дура. Растили тебя как тепличную розу, а получили просто гулящую девку без мозгов.

Звонкая пощечина ещё несколько секунд звенела по небольшому, но практически пустому помещению. Герцог отреагировал бурно.

— А-а-а, — захохотал экс-герцог. На нижней губе выступили капли крови. — Променял отца на девку. Да ты хуже, чем я думал, ты ничтожество…

В этот раз пощёчину ему влепила я.

— Я не намерена и далее слушать оскорбления в свой адрес — это во-первых, — проговорила я, поднимая руку. Странно, но это остановило его. — Во-вторых, у меня и без ваших слов есть множество доказательств вашей причастности к заговору и попытке смены власти. Причём не единожды. У меня есть документы, подтверждающие, что именно вы организовали целую коррупционную сеть, которая относительно медленно выкачивала из страны резервы. Благодаря вашим действиям сотни и тысячи людей остались без работы и средств к существованию…

— Нищеброды, — выплюнул он.

— Я не закончила, — слегка повысила я голос. — И сотни детей умерли от голода, оставшись без дома и родителей. В-третьих, у вас есть шанс рассказать всю правду от начала и до конца безболезненно. В противном случае я буду вынуждена пригласить сюда дознавателей, а они будут спрашивать уже иначе. Объяснить как? Или догадаетесь?

— Догадаюсь, — усмехнулся он криво. — А доносчики-то были правы. После падения с лестницы ты стала другой. Совсем другой, — он говорил и смотрел на меня, прищурившись. Было ощущение мерзкое, будто червяк пытается залезть мне под кожу. Фу.

— Повзрослела. Итак?

— Нет. Здесь взросление ни при чём. Что-то не так. Не заговаривай мне зубы, я общался с Элен Монтеро пару раз. Наиглупейшая особа. Кто ты?

— Хорошо. Я объясню вам кое-что, — улыбнулась я, посчитав, что так только время сэкономлю. — Герцог Дюранец, я попрошу вас выйти. В допросной останется только Ифор. Проследи.

Я специально посмотрела на Ифора. Он всё понял и вышел. Пара минут, и он вернулся. Полагаю, что наблюдателей у нас больше нет.

— Миледи, — поджал губы герцог, опустил взгляд и вышел. Обиделся. Но я не в том положении, чтобы раскрывать перед ним все свои секреты. Всё-таки он сын главного подозреваемого во многих преступлениях.

— Итак. Я открываю вам секрет, а вы мне рассказываете всё от и до, с датами и именами. Я хочу знать, кто, где, когда, сколько и где всё это сейчас.

— Не много ли вы хотите? Что же там за секрет такой? Не боитесь, что я кому-нибудь расскажу? — Как же мне хотелось стереть эту самодовольную улыбочку. Мерзкий тип. И как же хорошо, что герцог не его сын.

— Нисколько. Во-первых, это в ваших интересах — рассказать мне всё добровольно. Во-вторых, того, что у меня уже есть, достаточно для смертной казни. Так что никуда эту информацию вы не вынесете. А вот казнь может быть очень, очень мучительной. — Для нагнетания я широко ему улыбнулась, смотря прямо в глаза. А потом медленно сняла перчатку сначала с одной (не меченой) руки, а потом и с другой. Метка произвела на экс-герцога достойное впечатление. Но самым страшным для него оказался краткий рассказ о том, как я оказалась в этом мире и зачем.

— А это значит только одно. Самой Богине не угодны ваши делишки. Настолько, что она решила вмешаться в дела смертных, хоть и не должна этого делать. Так что? Поговорим?

Экс-герцог буквально на глазах посерел. Да и будто уменьшился. Он несколько минут молчал, не отводил взгляда от моей метки, которую я специально не убирала, а потом заговорил.

Я провела в допросной час и уже не могла все это слушать. На помощь к Ифору пришли ещё дознаватели. Даже герцога Дюранец я разрешила впустить в качестве наблюдателя. До глубокой ночи они подробно записывали все его показания. Он действительно рассказывал всё. А я стала думать, что зря скрываю метку. Вот он отморозок ещё тот, но в метку Богини верит, и как! А вдруг и армию так остановить удастся? Достаточно вызвать ту сторону на переговоры…

— Это может сработать только в том случае, если с вами захотят встретиться, — ответила мне мадам Олорка, с которой я решила посоветоваться по этому поводу. — Нет, конечно, если вы выйдете на центральную площадь столицы и во всеуслышание, желательно перед службой в храме, объявите себя Избранницей Богини, эта новость облетит весь мир со скоростью пожара. Только новости истинные имеют свойство обрастать слухами и домыслами. Далеко не факт, что до нужных людей дойдёт именно та информация.

— Вы правы. Как всегда, правы. Но что делать? Написать официальное письмо? А оно дойдёт? Гонца ведь могут убить.

— Могут. А ещё могут не читать даже. Ведь письмо будет от королевы, которая никогда не имела дел