Письма солдат - Андрей Владимирович Максимушкин

радио, асфальт. А как к туземцам заглянешь, мама не горюй! — Тихомиров воздел руки. — Как жили тысячи лет в юртах и сараях, так до сих пор два раза в жизни моются. По русский хорошо если два слова из десяти понимают. Врачей боятся, наших школ у них нет, а в своих дорого, не все могут позволить. Своих женщин в грош не ставят, на белых христианок глаза поднять боятся. Зато люди хорошие, честные, не испорченные.

— Я, когда в Оренбургском учился, местных киргизов видел, — вдруг вспомнилось, что часть Антипа Власьевича как раз в той губернии стоит. Может даже отчим видит аэродром летного училища. — Приезжали торговать. Но киргизы цивилизованнее, язык многие знают. Особой дикости не заметил, свои особенности, обычаи, но совсем в каменный век не впадают.

— Им в городах плохо. Не приспособлены к нашей скученности, потолка над головой боятся. Степные люди, кочевники со времен Атиллы, — козырнул начитанностью Сергей. — Знаешь, как война закончится, приезжай ко мне в Скобелев. Прекрасный европейский город. Все есть. Климат хороший. А какие горы у нас! Спорю, ты никогда и нигде таких красот не видал. Одни альпийские луга чего стоят!

— Не обещаю, но постараюсь, — лицо Кирилла приобрело серьезное выражение. Глаза на секунду сузились в щелочки. — Давай, до причала или бочки доживем.

— Не спеши поспешать, — Сергей хлопнул соратника по плечу. — Я лично на тот свет не спешу, мечтаю еще заглянуть в Бразилию. Тамошние мулаточки чудо как хороши! И обходятся недорого. Европейцам скидка.

— Скидка или наценка?

— Давай вместе проверим!

К северу от Тринидада авианосцы встретил крейсер с двумя дивизионами эсминцев. Еще севернее над Гренадой поднимались черные дымы пожаров, в небе круговерть из самолетов. Немецкие линкоры и крейсера вели огонь по целям в глубине острова. На берегах шел бой. На рейде Сент-Джорджес черными крестами из воды торчали мачты судов.

Сегодня рано утром под прикрытием калибра тяжелых кораблей после массированных воздушных ударов через проливы пошли десятки десантных барж и малых судов. К тому времени когда «Выборг» проходил к югу от острова, на берегу уже наступил перелом. Конечно, американский гарнизон ждал штурма, но немцы создали подавляющий перевес. В первой волне шли ветераны десантов на Дувр, боев за Южную Англию. На этот раз они учли все.

Уже вечером командующий высадкой удовлетворенно констатировал, сопротивление сломлено. Остатки гарнизона спустили флаг. Еще один камушек из ожерелья Наветренных островов лег в руки европейцев. Несколько малых островов к северу интереса не представляют, одни кораллы и несколько пальм. Русские успешно забирают Барбадос. Далее в планах Гренадины и Мартиника.

Глава 14

Барбадос

29 июля 1941. Иван Дмитриевич.

— Ну и погода, — поручик Аристов задернул полог палатки.

На улице лило, сплошная стена воды без просвета. Настоящий тропический ливень. Второй день так. Конечно все работы остановились, люди сидели под брезентом и радовались, что ротный фельдфебель заставил саперов ставить палатки, копать ровики, обустраивать расположение в первый же день.

— Синоптики подгадили, — изрек штабс-капитан Никифоров, — обещали целую неделю ясной погоды.

— Может где-то и ясно. Иван Дмитриевич, вы читали циркуляры по местным тонкостям? Ураганы на Карибах обычное дело.

— Читал. Радуемся, это не ураган, а обычный дождик. Летом здесь сезон. Андрей Иванович, как ваши раны, не ноют?

— Есть немного, — поморщился поручик. — В Алжире все хорошо было. В Англии с их мерзостью и туманами не замечал, даже когда шинель к земле примерзала ничего не болело, а здесь тянет.

— Давайте к печке. Я распоряжусь, чтоб вас врач осмотрел, хинин выдал с ромом.

— Помилосердствуйте.

— А от хины я сам бы не отказался. С лимоном, — вступил в разговор ротный фельдшер. Тропические лихорадки омерзительная штука.

Дождь закончился внезапно. Выглянуло солнце. На лужах заискрились блики. Никифоров отдернул полог палатки и перешагнул водоотводный ровик. Негромко чувственно выругался, заметив уползающую в кусты пеструю змеюгу. Вроде не ядовитая, но черт ее знает, береженного Бог бережет.

Над лагерем и аэродромом зазвучали свистки унтеров. Ливень сорвал все планы, график безнадежно запорот. Из-под большого полога закрывшего целый капонир выглянули черные рожи. Полуголые мускулистые туземцы, почесываясь и переругиваясь, потянулись на работу. Трудовое рвение им придавали несколько саперов.

Хоть местным и платили по целых 50 копеек в день, старания они не проявляли. Приходилось постоянно приглядывать и подгонять. Впрочем, лучше такие работники, чем никакие. С помощью местных Никифоров заровнял и утрамбовал все воронки на летном поле. Теперь негры раскладывали на земле арматурную сетку, связывали ее мягкой проволокой.

Инженерное решение Никифорову подсказали в Техническом комитете во время командировки в столицу. По идее и расчетам, сетка должна укреплять покрытие аэродромов, не давать шасси самолетов проваливаться в раскисший грунт. Пока все выглядит хорошо, грузовик держит. Посмотрим, как будет на практике.

Офицеры остановились рядом со стопками сеток. Местные работали без рукавиц, впрочем, их ладоням похоже ничего не грозит, привыкли, нарастили мозоли на тростнике и некоторых предрассудных вещах, как скабрезно шутили саперы.

Поручик Мизерницкий приподнял фуражку.

— Себастьян Перейра торговец черным деревом. У меня лучший товар по эту сторону Атлантики.

Офицеры довольно заулыбались. Вспомнили, как в первый же день Станислав Мстиславович со своими людьми пригнал целую орду негров на аэродром. Работать местные особо на жаждали, но кто их спрашивал? Штабс-капитан Никифоров объявил всех пленными со всеми вытекающими последствиями. Туземцы целый день разгребали завалы, бурлацким методом оттаскивали разбитую технику за пределы аэродрома, засыпали и трамбовали воронки.

На следующее утро нагрянувший с проверкой комбат мягко пожурил офицеров за эксцентричные методы набора рабсилы. Оказалось, у батальонного казначея целая статья бюджета выделена на найм некомбатантов. Так что местные сильно удивились, когда им заплатили за работу и предложили трудиться дальше уже не только за кормежку, а кормежку и деньги. Пятьдесят копеек в день землекопу или чернорабочему тариф прошлого века. В России на такое даже сартов или таджиков не подрядить, засмеют. Однако, выяснив курс пересчета в доллары чернолицая орда вдруг подскочила и понеслась рвать и кидать впереди саперов. Как потом выяснилось, рабочим на тростнике местные плантаторы и крестьяне платили меньше.

Увы трудовой порыв оказался энергичным, но кратковременным. Туземцы не дураки, они только так выглядят, прекрасно поняли, что ставка поденная, а не от выработки. Дальше пришлось ставить погонщиков и стимулировать рабочих традиционными местными методами.

— Так, когда закончить планируете, Иван Дмитриевич?