Барин-Шабарин 3 - Денис Старый

— Господин Шабарин, позвольте отрекомендоваться, купец второй гильдии Михельсон, — представился заочно мне и без того известный купчина.

Михельсон выждал момент и протянул ладонь для рукопожатия. Он явно опасался, что я не подам ему свою руку. Когда же Михельсон убедился, что я не против знакомства, то ускорил движения.

— Рад нашему знакомству, — безэмоционально сказал я.

— Мы могли бы с вами переговорить? У меня есть чёткое убеждение, что мы могли бы быть полезны друг другу, — решил не терять времени купец.

— Чуть позже, — сказал я, стремясь оставить Михельсона наедине с собой.

Прямо сейчас делами коммерции я заниматься не хотел. Задачи для сегодняшнего вечера были иными.

— Прошу простить, господин Шабарин, но столиков в зале нашей ресторации более не осталось. Могу ли я предложить вам отужинать в отдельном кабинете? — спросил управляющий ресторана, когда я всё же сбежал от назойливого купца-выкреста.

' Вот я и на твоём месте', — подумал я, словно обращаясь Кулагину.

Мне был предложен для ужина именно тот кабинет, в котором постоянно в ресторане обедал убитый чиновник.

— Любезный, — обратился я к половому, как только сделал заказ. — Могу ли я спеть для гостей вашего ресторана? Или вы против?

Говорил я с таким нажимом, что у полового точно не было бы никакой возможности ответить мне «нет». Но тот просто сослался на управляющего, мол, такие решения не в компетенции простого официанта.

Конечно же, уже скоро мне было сказано, что я волен исполнить всё то, что захочу, вместе с тем, намекнули, что публика ресторана привыкла слушать песни в приятном исполнении, мол, не готов ли я опозориться плохим вокалом. Я чуть ли не помимо своей воли представил пьяного Кулагина, который орет песни, не попадая ни в одну ноту. Наверняка, скорее, все же не с вице-губернатором, а с иными гостями случались такие казусы, после которых впору обвинять и администрацию ресторана.

Я знал, что петь умею, и что те песни, которые будут мной исполнены, ранее мною были отрепетированы с Миловидовым и, может, и не профессиональное исполнение ждёт гостей ресторана «Морица», но вполне даже неплохое на самый придирчивый вкус. Какие песни нравятся нынешней публике, я уже знаю.

— Господин Шабарин, всё ли вам нравится? Может, чего угодно? — лебезил передо мной управляющий рестораном.

— Вы же хотели что-то спросить? — проявил я догадливость.

Управляющий поджал губы и заговорщики оглянулся, а после тихо сообщил:

— А кто нынче заместо господина Кулагина будет?

— С чего бы мне это вам рассказывать, даже если бы я и знал? Вы считаете, что я принимаю решения, кого назначить вице-губернатором? — я усмехнулся, но посчитал, что дело тут не в праздном любопытстве.

— Люди начали говорить, что на место Кулагина могут поставить даже и вас. Могу ли я, господин Шабарин, рассчитывать тогда на снисхождение? — спрашивал управляющий рестораном. — Заметьте, я первым признал вас.

— А ну-ка, любезный, присядьте рядом, — сказал я, указывая на стул напротив. — Нынче же слушаю вас. Какие слухи и сплетни ходят про меня и почему вы посчитали, что я буду преемником Кулагина? И это не все вопросы. В чем я должен быть приемником?

Кто еще больше может знать слухов и сплетен, чем управляющий рестораном? Вот именно поэтому я хотел открыть в Одессе ресторан, подумывал даже о том, чтобы и в Павлограде основать точку общепита. Человек за едой, особенно во хмелю, многое расскажет, если спрашивать правильно.

Я был прав, когда говорил, что народная молва, особенно в этом времени — это большая сила, да ещё наделенная неуемной фантазией. Ведь до чего дошло: меня посчитали помощником ревизора, агентом Третьего Отделения, который наконец-таки наведёт тут порядок. Как в Советском Союзе, когда почти в любом гражданине можно было разглядеть агента КГБ. Впрочем, пусть так и думают. Меньше вопросов будет и проволочек, когда я начну работать.

— Так кому же сейчас платить? — недоумённо спросил управляющий рестораном. — Пришло время оплаты, а господин Кулагин скоропостижно почил. Господин Молчанов, как говорят, собирался и вовсе уезжать. Головного полицмейстера, которому иногда платили, снимают.

Вот так: или намекая, или прямо говоря, мне сдают главных рэкетиров губернии. Все же многое держалось в коррупционной империи Кулагина на самом вице-губернаторе.

— Ты, любезный, что-то недоговариваешь. Что? Судачат, будто я его убил? — спрашивал я, ухмыляясь.

Газета выйдет только завтра, и в «Екатеринославских ведомостях» будет описана почти что вся ситуация, связанная с убийством Кулагина. Вдову только пока не будут трогать. Но если не в газетах, то в деле Елизавета Леонтьевна обязательно станет упоминаться. Не был бы усыплен Кулагин, Зарипову пришлось бы крайне сложно стрелять. Он бы пролез в дом — а там еще и не факт, что вышло бы у убийцы.

А пока нужно все же дать некоторое разъяснение. А то общество навыдумывает всякое-разное, потом и не переубедить будет.

Со стороны же как все может выглядеть? Вот я приезжаю и позорю Кулагина в ресторане. У меня с собой вооруженные бойцы. Но я бросаю вызов вице-губернатору, и, в понимании людей, могу это сделать только в том случае, если за мной стоит сила. После Кулагина убивают. Казалось, что я и есть убийца, но тут я выхожу весь такой бодрый из кабинета губернатора — и сейчас в ресторане, а не под стражей. Вот управляющий и решает, что платить нужно мне.

Какие именно имеются в виду деньги? Так всё просто — оплата за так называемую «крышу».

Я думал. Если не буду брать деньги я, найдётся тот, кто их станет брать за меня. Но свой карман отягощать таким образом я не собираюсь. А вот Фонд пополнить можно. И через него уже спонсировать строительство больницы, зернохранилищ, казарм и всего, что нужно будет для создания в Екатеринославе центра тылового обеспечения.

— Пока деньги положите в Екатеринославский Фонд Благочиния и вспомоществования армии и флота. Он будет создан на днях. Вот туда и положите деньги и вы, и все те, кто раньше платил Кулагину. Положите только половину от всего. И будете далее пополнять Фонд… Сугубо, как вы понимаете, добровольно, причем в газете будут печататься наиболее сознательные верноподданные государя, которые готовы жертвовать средства для Отечества.

Это же как так получается? Я, весь