Иное начало - Серослав Амадайн

громоздкую, двустворчатую дверь сразу попадаю в большую комнату-атриум где расположены добротный, прямоугольный стол человек на пятнадцать, лавки обитые шкурами с мехом, и два кресла — одно большое, и рядом, по правую руку, поменьше. У противоположной стены от входа чернел квадратом большой камин, сложенный из камня. Под потолком висела уродская люстра с пятью свечами толщиной с детскую руку. Справа в стене виднелись двери ведущие так понимаю в Большой Зал. Слева имелась лестница на второй этаж. Пара окон с распахнутыми ставнями слабо справлялась с освещением сквозь мутное стекло при потушенных, оплывших воском, свечах. Потолок первого этажа поддерживался десятком деревянных колонн покрытых вычурной резьбой орнамента.

На втором этаже располагались шесть жилых комнат и небольшой зал с дряхлой мебелью и вторым камином. Нойхэ шёл впереди, ведя меня в самую дальнюю комнату.

— Это покои Вашего отца, да примут его боги. — Беспалый прикоснулся левой рукой к сердцу и потом воздел её вверх.

«Видимо так принято делать, когда поминают мёртвых. Запомним.»

— Я пришлю прислугу с водой и чаном, — отрапортовал Нойхэ и удалился, оставив меня у раскрытой двери в комнату.

— Ну что ж, Серый, — тихо сказал я сам себе осматривая свои новые апартаменты. — Добро пожаловать в твой новый дом!

Глава 9

Я не стану вдаваться в подробности описания быта общества в котором я оказался. Скажу просто — Скандинавия раннего средневекового периода, со всеми вытекающими. Соответственно и обстоновочка такая же.

Но тут, в родовом гнезде, хотя бы была нормальная постель, с подушками и мягкой периной набитыми гусиным пухом. Я незамедлительно протестировал её мягкость. И камин тоже имелся, но пока он был потушен.

«Да уж, — я блаженно закрыл глаза. — Прямо как у бабули, в прошлой жизни.»

Я потихонечку дремал когда в дверь аккуратно постучали. Даже я бы сказал «пошкреблись».

— Войдите!

В комнату, суетливо кланяясь и бормоча бесконечные извинения, вошли четверо мужиков и женщина. Двое крепких, бородачей тащили нечто вроде купели из толстых досок стянутых полосами по кругу, двое других несли дымящиеся паром, массивные вёдра, а женщина держала в руках свёрток с одеждой и деревянную баночку. На плече у неё висело слабое подобие мочалки.

«Сервис в деле, ёпта!»

Быстро в несколько заходов наполнив местную ванну, всё организовав они удалились, предварительно прикрыв окна внутренними ставнями и зажгли пару свечей. Ушли все кроме женщины. Она потупив взгляд осталась стоять в углу у двери. На вид ей было лет тридцать или около того. Поношенное платье из грубой ткани, хоть и чистое, не могло скрыть её худобу.

Создалось неловкое молчание сперва, но потом я вспомнил кто тут хозяин и спросил её:

— Как вас зовут?

— Эль, — тихо ответила она принимаясь развязывать шнуровку у себя на груди.

— Воу! Воу!!! Стой. Не нужно, — с нажимом произнёс я. — Передай тем, кто послал тебя, что бы больше не слали. — Она покорно склонив голову собралась было уйти, но я окликнул её на пороге. — Эль, будь добра принеси что ни будь поесть и попить! Вина не неси. Даже разбавленного! Молоко, либо просто воды.

Эль кивнула с лёгким реверансом, и скрылась за дверью.

Не то что бы мне не хотелось, я нормальный мужик и притягательность женской ласки мне не чужда (а Эль была весьма привлекательна на вид, хоть и худовата), но сейчас не тот момент. Да и не по мне это — трахать кого попало, и уж тем более помимо её воли! А может и не помимо, чёрт его знает. Но в любом случае — не сейчас.

А вот пожрать сейчас — самое оно. Терпеть до общей трапезы силов моих больше нету.

Тщательно помывшись и переодевшись в чистые вещи, которые услужливо внесли и положили на кровать следом за лоханью для купания, я обратил внимание что одно окно прорезано до пола. Оказалось что это выход на тот самый балкон над главным входом в дом. Сделано было так, будто дверь выхода делилась примерно пополам, на две части: верхняя выполняла роль простых ставен, а низ отрывался полностью, словно калитка в палисадник, только толстая, из массивного дерева. Калитка замыкалась изнутри на аккуратный засов и железный крючок.

Вид с балкона открывался шикарный! Я аж невольно улыбнулся.

Далеко на севере, в туманной дымке, еле-еле, на грани видимости, виднелись горные хребты той самой Торгадории. Даже с такого расстояния было видно величие этих гор. Их белоснежные вершины уходили за облака, порой теряясь в них, а всё подножие покрывала зелень густого леса. Скорее всего хвойного, ибо слишком уж всё зелено невзирая на то что шёл первый месяц осени. На западе тоже виднелись горы. Туманный хребет Алагатских гор истончаясь уходил вглубь континента и где-то там, за горизонтом, врезался в горный массив Пятиградья. Там же, на грани зрения темнела полоска леса что протянулась вдоль всего горного хребта с севера на юг.

С этой стороны можно было сказать что мои земли находились в долине. Но стоило мне взглянуть с другого ракурса, на юг, как я увидел бесконечные равнины и холмы меж которых петляла серая с проблесками река Янва. В некоторых местах, вдали, было заметно как она становилась полноводнее и шире, а значит её воды будут там не столь стремительны. Куда по ней можно доплыть я пока понятия не имел. Если до самой столицы — Акавана, то это перспективка я вам скажу некислая!

В поселении шла обычная рутинная жизнь средневекового городка: люди сновали туда сюда по своим делам, мычала и блеяла редкая скотина, кудахтали куры, лаяли дворовые собаки, где то заржала лошадь, невдалеке от территории Большого Дома расположился небольшой рынок. Даже не рынок, а базарчик, с пятком корявых прилавков крытых прогнившим камышом.

«Странно, но я не ощущаю какой то особенной тоски по своей прошлой жизни. Чувство скорби по родным и близким заперты в потайной ларчик в глубине души. Это моё, отдельное! Более того — мозг начинает реагировать на окружающую меня действительность. Лёгкий привкус власти начинал потихоньку туманить мой разум. На мгновение мне захотелось овладеть этой самой Эль, властно, по хозяйски… Почему? Потому что могу сделать это и не поплатиться! Формы морали в отношении низшего сословия здесь весьма урезаны, это так. Однако понимать до́лжно — что так нельзя! Эдак и до пьяного насилия дойти можно. Власть — она пьянит не хуже крепкого вина. А что потом? Введу право первой ночи? Если его ещё кстати тут не существует. Начну людей на кол сажать? Рубить головы за то, что кто то взглянул косо на меня?!… Э нет братец, держи себя в руках. „Манеры — это лицо мужчины!“ — отличная цитата из фильма пришлась мне по душе, вот и будем её придерживаться.»

В дверь снова робко постучались.

— Войдите!

Эль вошла спиной вперёд держа в руках деревянный поднос с кувшином и глиняным горшочком, тут же лежала краюха хлеба, кусок жареного мяса и серебряные столовые приборы в виде ножа с примитивной, кривой вилкой с двумя зубцами.

Она поставила поднос на единственный стол в комнате и кланяясь удалилась.

Пока я ел нехитрую кашу с жаренным мясом (наверняка вскоре придётся ещё раз садиться за стол но уже с гостями, но есть я хотел сейчас и мне было пофиг) запивая её свежим молоком, я думал, и думал всерьёз.

Не смотря на то, что с первого взгляда народ жил неплохо для такого исторического антуража, но дух в сем баронстве (туримасе по местному) упал почти до нуля, это видно было сразу. Потерянные взгляды, поникшие, сгорбленные под невидимым грузом неопределённости, люди просто не знали, что будет завтра, и на что им рассчитывать! Даже не взирая на вроде бы щедрую землю, их жизнь протекает как то вяло, и словно нехотя. От того и совсем не удивительно, что только воля местного короля — турима, не даёт соседям раздербанить эти земли. О народном сопротивлении, если что, думать не приходилось полагаю. Но турим стар, судя по разговорам, и дело может обернуться худо. История