Кайа.История про одолженную жизнь(том 1-6) - Александр Алексеевич Иванов

— Я самоучка, английский мне нравится, хочу учить его в школе, — ответил я.

Воспитатель взяла планшет и что-то долго искала.

— У нас, оказывается, никто не выбрал английский для изучения. Ладно, я что-нибудь придумаю.

Она набрала чей-то номер на видеофоне и сказала:

— Зайди ко мне.

— Сейчас, — обратилась она уже ко мне, — придет воспитатель, ее зовут Анной Петровной, она покажет тебе твою комнату и отведет тебя на склад, где ты получишь форму и учебные принадлежности.

Она положила передо мной на стол какую-то карточку.

— Карточка Воспитанницы Пансиона. Для удостоверения личности, а также она работает как платежная карта, для оплаты очками. Все ценные вещи клади в свой шкафчик и запирай его на ключ. За сохранность своих вещей отвечаешь только ты сама.

В кабинет, постучавшись, вошла женщина, та самая воспитатель, что должна была отвести меня в мою опочивальню и на местный склад.

— Вроде все, что пока нужно тебе знать, я рассказала. Будут вопросы — задашь любому воспитателю, на этаже всегда есть дежурный воспитатель.

— Я поняла, спасибо, — ответил ей.

Комната, в которой мне предстояло жить неопределенное количество времени, возможно до самого выпуска отсюда, представляла собой помещение, покрашенное в светлые тона, и рассчитанное на проживания четырех человек. То есть имелись четыре кровати, четыре простых письменных стола и стула, рядом с которыми стояли запираемые на ключ тумбочки, в которых предполагалось хранить свои ценные вещи. Также, в комнате имелся большой шкаф, с большим зеркалом на раздвижной двери, для хранения вещей тутошних обитательниц. Удобства на этаже. Представил себе толпу девчонок, ломящихся утром в единственную уборную. Будет забавно, да.

— Спать будешь тут, — сказала воспитатель, указывая на ближайшую ко входу кровать и указала рукой на письменный столик, — это твой. Оставляй вещи и пошли.

Наличку и ноут я убрал в тумбочку и запер, а чемодан просто закинул в шкаф, после чего мы покинули комнату и отправились на склад.

Склад представлял из себя довольно большое квадратное здание, где помимо самого склада располагались многие иные службы, отвечающие за функционирование Пансиона.

В самом складе стояла веселая суматоха, небольшая толпа девчонок, местных учениц, стояли в очереди на получение новой формы и необходимых для учебы принадлежностей.

Стою, жду своей очереди. Девчонки, что рядом со мной — шушукаются, оценивают мои шмотки. Ну да, такое платье, что на мне — это то, что, по всей видимости, может позволить себе далеко не каждая учащаяся здесь.

Особый диссонанс с моим прикидом у них вызывал тот факт, что я пришел с воспитателем «особых классов». У тех тоже была своя, особая, форма, так что их легко можно было узнать.

— Я узнала ее, она… — тихим шепотом говорила одна из девочек, косясь на меня, после чего договорила фразу уже совсем тихо, на ухо, своей подруге.

Кажется, что в Пансионе каждая собака завтра будет знать, кто я и чем знаменит. Тяжело быть популярным, да.

Подошла моя очередь. Выдали комплект повседневной формы, спортивную форму, обувь от которой я брать не стал, у меня были свои кеды, всевозможные письменные принадлежности и форменную сумку. За все это богатство я расплатился очками со своей карты. Отдельно, под подпись, мне выдали что-то вроде электронной книги, содержавшей все школьные учебники, школьные правила, расписание занятий и прочее.

Очень удобно, не придется, как в прошлой своей жизни, таскать на горбу тонну макулатуры.

И в довесок нагрузили униформой для хоздеятельности, бесплатно, само собой.

Вернувшись в свою комнату, бросил все это барахло на кровать.

У дальней кровати, рядом с окном, заметил еще одну обитательницу нашей богадельни, делившую со мной жилплощадь.

Барышня была побитого жизнью вида и неопределенного возраста, ей можно было дать как 16 лет, так и 30. Была она худой и бледной, с синяками, то ли от недосыпа, то ли Бог его знает от чего еще, под глазами. Одета она была, хоть местных горожанок я особенно и не видал, так что сравнить мне не с чем, довольно бедно. Платье ее выглядело так, а она еще не успела переодеться ни во что, вероятно, тоже только пришла, будто она его носила уже не первых год. И возможно не только она.

— Привет, красотуля! — выдернула она меня из созерцания и размышления, широко мне улыбаясь.

— И тебе привет, — ответил я.

— Клевый у тебя наряд, слушай… — она смотрела на меня, на шмотки, в основном, оценивающим взглядом, — у тебя, случайно, нет немного деньжат взаймы?… я отдам!

— Нету, — без раздумий ответил я, — откуда у бедной девушки, такой как я, деньги?

Сказав это, я кисло улыбнулся.

— Ага, ага, бедная девушка, — расхохоталась та.

— Это все не мое, что дали, то и одела, — ответил с улыбкой я.

— Ладно, проехали, — ответила она, после чего подошла и села на мою кровать, обняв меня рукой за плечи, — меня Яной зовут! Будем подругами?

— Меня Кайей, почему бы и нет.

Она слегка «подвисла», после чего уселась передо мной на корточки, взяв мои плечи в свои руки и пристально уставилась в мое лицо.

— Слушай, — наконец сказала она, — кажется, я знаю тебя. Это не ты…

Она не закончила фразу, я ее перебил, убирая ее руки со своих плеч:

— Я. И если, как ты говоришь, хочешь быть со мной подругами, то об этом более не вспоминай.

— Заметано, — ответила она, и улыбнулась, — у каждого из нас, похоже, своего дерьма хватит на троих. Незачем в чужом копаться.

— Это так, — ответил ей я, — а ты в каком классе учишься?

— В восьмом, — ответила она мне. — Я пару раз оставалась на второй круг, — она невесело улыбнулась, — а ты?

— И я в восьмом.

— Ладненько, пора идти вкалывать, — сказала Яна.

Она вернулась к своей кровати, на которой лежала спецформа для хоздеятельности и сняла свое платье, переодеваясь…

На ее худом теле я увидел немало отметин, разнообразного, похоже, происхождения. Если спросить ее о том, как она провела лето, то уверен, что у нее найдется немало разных историй.

Судя по всему, контингент здесь тот еще.

Переодевшись, она убежала по своим делам, а я принялся разбирать чемодан и достал вешалку из шкафа, дабы повесить свою новую форму.

Школьная форма, что мне выдали, кардинально отличалась от таковой для остальных классов. Во-первых, вместо юбки имели место быть брюки, не с привычной молнией на «скворечнике», а с пуговицами, что меня устраивало чуть более, чем полностью. Не смотря на то, что я более не смущаюсь, когда ношу разные платья и юбки, но! Брюки — это брюки, в них