Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

умела исчезать из поля зрения и тут же появляться в метре-двух — бликовать. Отсюда и название. Не успеешь и глазом моргнуть, как эта гадина висит у тебя на ноге, намертво вцепившись зубами.

— А теперь скажите мне, дар какого эфора напоминает способность блика? — неожиданно спросил мейстер Тугор. — Знаю, вы уже у них все выспросили. Давайте, смелее.

Эфоры обменялись взглядами и ухмылками, а первогодки зашумели, делясь мнениями. Я посмотрела на наших. Атти чесал затылок, Нелвин морщил лоб, переводя взгляд с одного эфора на другого. Ну и тугодумы. Я сразу догадалась. Наклонилась к Фиалке и произнесла одними губами:

— Лед.

Веела знала, что эфор Эйсхард заполучил от меня это прозвище. Наверное, он и сам давно в курсе — наверняка кто-то да доложил. Вот и теперь, когда мои губы беззвучно шевельнулись, я уловила льдистый взгляд.

«Посмотри уже на кого-нибудь другого!» — мысленно выругалась я.

Веела подняла руку.

— Это наш эфор Эйсхард! Он — мерцающий.

— Верно, кадет Ансгар. Вы заработали пять баллов в плюс. Кстати, только на моих занятиях вы можете получать поощрительные баллы, которыми, в случае чего, покроете штрафные. Удобно, правда?

Первогодки одобрительно зашумели, и строгий мейстер Тугор впервые позволил себе нечто похожее на улыбку. А я подумала: «Так-так! Поощрительные баллы, значит? Теперь я в лепешку разобьюсь, но перекрою штрафняки Эйсхарда. Никаких больше ночных отработок!»

— И еще один вопрос. Этот посложнее, но подсказку вы получили. Дары — это оборотная сторона… Чего? Вспомните, они пришли в наш мир вместе с тварями Изнанки и открываются непосредственно рядом с ними.

«Дары… Оборотная сторона…» — повторила я про себя.

Какая-то мысль билась на краешке сознания, но я никак не могла уловить ее за хвост. Блик прыжками перемещается в пространстве, и Лед тоже — мерцает. Этим они похожи. Я стала вспоминать, какие еще бывают дары. Один офицер из гарнизона, одаренный, умел проходить сквозь предметы и стены, как гаст, которого не могут удержать никакие укрепления. А хелвин умеет создавать петлю времени, прямо как мейстер Шоах.

Я вскинула руку. Мейстер Тугор кивнул, разрешая говорить.

— Каждый дар — это оборотная сторона какой-то смертельной способности твари Изнанки. Мы… отчасти мы такие же, как они.

Мейстер Тугор выдержал паузу, и я уже начала было сомневаться в правильности выводов, но ответ преподавателя обрадовал:

— Пять баллов, кадет Дейрон.

Отлично! Я сегодня еще не успела заработать штрафных и впервые вышла в плюс. Я победоносно посмотрела на Эйсхарда, а он отреагировал приподнятой бровью. Все понял, гаденыш, и сообщал мне: «Еще не вечер, Дейрон!»

— Сегодня мы познакомимся с бликом, скелом, мортисом и атланом, — продолжал мейстер Тугор.

Он говорил так спокойно, а у меня от каждого названия сердце готово было выскочить из груди.

— И под финал практикума посмотрим на показательный бой с бликом, если эфор Эйсхард не против.

Лед сделал шаг вперед и кивнул с безразличной миной. Будто это в порядке вещей — сражаться на арене и завалить жуткого блика.

На этом вводная часть занятия закончилась, мы поднялись со своих мест, построились и следом за эфорами отправились на нижние ярусы форта, где и будут проходить практикумы по специализации.

Глава 26

Каменные своды смыкались арками над головой, эхо шагов двоилось, троилось, и казалось, будто идет не один курс, а тысячи ног маршируют по стертым ступеням форта.

Чем ниже мы спускались, тем холоднее становилось. Изо рта шел пар, но зачарованная магией форма согревала не хуже шубы. Постепенно в воздухе все явственнее проявлялся тяжелый запах металла — запах тварей. Открытые участки кожи покалывало мелкими электрическими разрядами, как при Прорыве, волоски встали дыбом.

«Тебе не страшно, Алейдис, — уговаривала я себя. — Ты нос к носу столкнулась с октопулосом и выжила, а теперь и подавно нечего бояться!»

Путь преградили высокие железные двери, запертые не только магией, но и тяжелым винтовым затвором, наглухо задраивающим залы с тварями Изнанки.

— По залу не разбредаться, — строго приказал мейстер Тугор, прежде чем впустить нас. — Держитесь рядом со своими эфорами. Эфоры, вас тоже предупреждаю, приглядывать в оба глаза за группами.

Гуськом, неторопливо, мы потянулись друг за другом в проем, озаренный голубоватым светом, имитирующим сияние луны. Всем известно, что ночью твари становятся ленивыми, сонными, не такими агрессивными, как при ярком солнце.

Зал оказался огромным, стены терялись в тенях, в центре — пустое пространство. Мы высыпали на него, точно горошины из мешка. Застыли, вертя головами.

Только как следует приглядевшись, я поняла, что длинные мазки черноты по периметру зала — это не просто тени, это вольеры, укрытые заклятием стазиса. Внутри, спеленатые магией, дремали твари.

— За мной!

Мейстер Тугор уверенно двинулся к крайнему вольеру, дождался, пока мы расположимся полукругом. Атти полез было вперед, на два шага выдвинулся из строя. Не знаю, что он хотел этим показать. Свою смелость? А показал только дурость. Эфор Эйсхард гневным окриком вернул его на место: «Десять штрафных, кадет Галвин!» Тот втянул голову в плечи и попятился.

Когда первогодки угомонились, преподаватель по специализации провел рукой в воздухе, будто сдергивал невидимый полог. Чернота расползлась клоками. Мы увидели клетку со стальными прутами, каждый с мою руку толщиной.

В углу завозилось тело. Первогодки, не сговариваясь, подались назад, а потом, мучимые любопытством, снова вперед. Вытягивали шеи, толкались, лишь бы как следует разглядеть бестию.

— Скел, — представил его мейстер Тугор.

Бестия поднялась на ноги, и я вспомнила, почему тварь получила такое название. Скел выглядел как скелет — просто белые кости, неведомо каким образом сцепленные друг с другом. Клыкастый череп на подвижной шее, длинные заостренные кинжалы ногтей, гибкий и сильный хвост — одним ударом скел мог снести голову.

Тварь подошла к решетке, исподлобья глядя на нас, в пустых глазницах мерцали зеленые огоньки.

— А где все остальное? — прошептала девушка из группы эфора Хоффмана. — Как оно… живет?

— Хороший вопрос, — похвалил ее мейстер Тугор. — На самом деле у скела есть и внутренние органы, и кожа, и шерсть, но мы их не видим, потому что они полностью прозрачные. Если бы вы, кадет Тин, вступили в бой со скелом, вы бы смогли ощутить его смрадное дыхание на своем лице.

— Фу! — сказала кадет Тин.

Скел меж тем становился все более агрессивным, пробуждаясь после спячки. Он утробно рычал и, стоило кому-то из