Звездный Поток. Клановец - Сергей Александрович Плотников

Как же она вдохновенно это сказала! Я не стал ей говорить про слонов, дельфинов и китов, которых на моей Земле в двадцать первом веке сочли ограничено-разумными. Тем более, на Элитее их вроде как нет. Зато есть настоящий инопланетянин-умница Пушок, переехавший сюда вместе с Алисой и её папой.

— А если я скажу, что в соседнем городе живет настоящий разумный инопланетянин? — медленно произнес я. — Правда, он считает себя полуразумным — как он сказал, «по человеческой классификации»…

Надо было видеть в этот момент глаза Аэлиты. Куда там Коррену-однофамильцу!

— Могу познакомить, — я едва сдержался, чтобы не шаркнуть ножкой. Тем более, сидя эффект совсем не тот.

Паукам в Вечной Пятерке точно понравится. Все лучше, чем зайцами на кораблях людей кататься и потихоньку проникающих на борт инвазиров подъедать.

Глава 10

Интерлюдия: Идальго Хот Сервантес. Последствия поединка

Год 1140 от начала Экспансии

Планета Элитея, столица Ста Миров

Придя в себя в больничной палате, Идальго улыбнулся. Так улыбаться мог только победитель. Да, ему пришлось несладко, даже вырубило — правда, он совершенно не помнил чем. Но главное, что заносчивый Коррен Ли получил по заслугам. А значит, дело того стоило.

Правда, было немного стыдно от того, что для драки с наглецом пришлось задействовать «копейный удар». Отец ведь всегда говорил, что это можно делать лишь когда других вариантов не остается. Но противник в этот раз ему действительно достался очень сильный, а значит — оправдано. Ведь главное — победа!

Прикрыв глаза, он как сейчас видел — мощная родовая техника пробивает один за другим защитные барьеры противника, и наконец бьет его самого. Наглого, лживого, постоянно скалящегося, с этим застывшим выражением на лице, будто он тут лучше всех. Ха! И как тебе «копейный удар» Сервантесов, Коррен Талани Кунг Ли? Понравилось? Небось, тоже еще в койке валяешься? Или даже в капсуле: перебитый позвоночник и просверленные насквозь внутренности еще никому здоровья не добавляли! Пусть скажет «спасибо», что в голову или в грудь не стал бить!

Главное — формально Брин не остановила поединок, сказав «стоп» или «закончили». Значит что? Значит, он был (и бил!) в своем праве! А вот нечего в спину толкать.

Победу немного омрачал тот факт, что сам он угодил в госпиталь. Вряд ли что-то серьезное — пробудившись, клановец сразу же проверил подвижность конечностей, и убедился, что все было в полном порядке. Тело ощущалось легким, послушным, словно бы после хорошего отдыха. Возможно, он просто свалился от истощения — все же Ли заставил его попотеть.

Да и клановый удар требовал большого количества энергии.

Он уже собрался подняться и идти к выходу, но в этот момент дверь скользнула в сторону, впуская в палату отца. Обычно стремительный в движениях, Диего Хот Сервантес вошел внутрь тяжело ступая. Как если бы был погружен в тяжелые мысли.

— Отец! — вскочил Идальго. — Я могу все объяснить!..

Юный Сервантес уже понял, что печалить отца. Его учебный спарринг с Ли. Точнее, результаты этой учебной схватки. Скорее всего, тщедушный щенок получил слишком сильно, и главе семьи пришлось утрясать последствия конфликта в Академии. Такое уже бывало не один раз, и каждый раз отец сердился. Но и гордился тоже, хотя никогда и не произносил этого вслух.

Хот была не самой значимой семьей в клане. Где-то посередине по влиянию и чуть ниже — по силе дара. А потому достижения Идальго всегда радовали отца. Но сегодня Диего Хот лишь коротко махнул рукой, призывая к молчанию и терпению.

Идальго знал за отцом эту манеру. Когда он сердит, то сдерживаясь, предпочитал общаться знаками. Поэтому он послушно сел на кровать и приготовился получать свою порцию родительского неудовольствия. Никакой вины, при этом, за собой не ощущая. Но изображая ее на лице. Потому, что так положено.

Некоторое время отец молчал. Просто стоял и смотрел на сына, отчего тому с каждой секундой становилось все более не по себе. Когда же он наконец заговорил, Идальго услышал совсем не то, что ожидал.

— Ты опозорил семью. Опозорил клан. Ты…

Следующей фразой вполне могла стать: «Ты мне больше не сын» — Идальго каким-то шестым чувством это понял. Но глава семьи ее не произнес. Удержался в последний момент.

— Но я же победил… — ошеломленно выдавил из себя юный Сервантес.

Такого от отца он не ожидал. Тот всегда учил сына побеждать. Всегда и везде. В всегда. Любых противников. Честь семьи, честь клана — он отлично отстаивал ее на различных соревнованиях, неизменно повергая всех своих противников в грязь. И теперь, когда он говорит о позоре, это может значить только одно.

Наследник рода проиграл.

Неизвестно как, но выскочка Ли остался в сознании после его лучшего удара. И смог нанести ответный удар. Оставив за собой победу.

— Прости меня, отец! — подскочив с кровати, мальчишка исполнил самый глубокий и полный раскаяния поклон из тех, что знал. — Я подвел тебя.

— Ты даже не представляешь, как… — тихим голосом молвил отец.

Идальго так и оставался согнутым, ожидая дальнейших слов. Но их все не было и не было. Уже устав ждать, он рискнул поднять голову и сразу же встретился со жгучим взглядом. Не гневным, что удивило.

— Ты ничего не помнишь, верно? — спросил отец. — О том, как закончился твой поединок с Корреном из клана Ли? — увидев согласный кивок, он вздохнул и приказал: — Сядь, я расскажу. И покажу.

Сказать, что уши Идальго пылали после рассказа — не сказать ничего. Он был готов на месте провалиться от едкого, как самый острый перец, стыда. В глазах щипало от требующих выхода слез бессилия и унижения, и лишь невероятным усилием воли он держал их в себе.

Он проиграл. Мелкий противный Ли оказался выбран Зверем Потока! Оказался Шаманом, как сказал отец. Как из какой-то глупой детской сказки! О чем Сервантесам, понятное дело, никто ничего не сказал — и не собирался, конечно же. И в результате поединка, чувствуя опасность для своего хозяина, Зверь почти убил обидчика — да, тоже как в сказке. Отец даже показал запись, где из воздуха за его спиной появляется здоровенная пасть с огромными острыми клыками — полностью прозрачная, явно специально выведенная в видимость каким-то цифровым фильтром — и чуть не