Бутлегер. Книга вторая - Павел Барчук

— Ну… «Кольт». Тот самый, что прихватили тогда у Томазино…

Я закрыл глаза и принялся считать до… не знаю, до скольки, потому что не понятия не имею, на каком моменте меня отпустит злость, которую сейчас испытываю.

Когда открыл глаза снова, то увидел, как Фредо, разбуженный шумом, сидит на своей кровати, свесив ноги, и с каменным лицом пялится на ирландца.

Старик молчал, не произносил ни слова, но на его физиономии, наверное, как и на моей, можно было прочесть, что он думает о признании Патрика.

— Ты взял с собой на свидание «Кольт», украденный у Томазино? — Мой голос по-прежнему звучал тихо, и стоило мне это гигантских усилий. Потому что на самом деле я испытывал огромное желание заорать на Патрика, схватить его за шкирку и несколько раз тряхнуть. — Зачем⁈ Для него же нет патронов! Ты что, хотел им гвозди забивать? Или просто похвастаться перед девчонкой, какой ты крутой мафиозо с стволом за поясом?

Патрик потупился, подтверждая мою догадку. Не про гвозди, естественно. Про желание понтануться перед Роззи.

— Я… я просто хотел… Она же не знала, что мы теперь работаем на «семью»… Я хотел произвести на нее впечатление. Хотел, чтоб она гордилась мной. Сказал, что у меня есть оружие… Она попросила показать…

— Боже правый… — Фредо развёл руки в стороны и покачал головой. — Идиот. Совершеннейший идиот.

— Ты потерял оружие, на котором трупов может быть больше, чем блох на собаке! — я уже не сдерживался. — Ты понимаешь, что это за улика? Пистолет, с которого, возможно, убили чертову уйму людей. «Кольт» принадлежал Томазино, а Томазино, как нам всем известно, наглухо отбитый тип с раздутым сомнением и кучей детских травм, которые он закрывает, причиняя боль другим людям!

Когда эти слова вылетели из моего рта, я понял, какую глупость совершил. Джованни Скализе, паренек, всю жизнь проживший в деревне, вообще никак не может знать подобные термины: детские травмы, самоутверждение за чужой счет. Даже не так. В 1925 году вообще никто не может знать подобные термины. Если только Фрейд.

К счастью, ни Патрик, ни Фредо не поняли о чем идёт речь и просто смотрели на меня, бестолково хлопая глазами. Для них последние предложения, в которых фигурировали психологические проблемы Томазино, прозвучали как белый шум.

— Ты понимаешь, каких масштабов проблема у нас возникла по твоей милости? — Я решил сделать вид, будто ничего не произошло. Мало ли какой бред может нести человек на эмоциях. — Ты этот чертов «Кольт» из своих рук за последнюю неделю вообще не выпускал. Ты его лапал постоянно, только что не облизывал. И я лапал. Представляешь? Там теперь вряд ли что-то осталось от прежнего владельца, а вот наших с тобой «пальчиков» — хоть жопой жри!

— Я не знал! — взвыл Патрик. — Я дрался! Он просто выпал из-за пояса, когда я бежал! Наверное… Не помню как это произошло.

— Молчи. — Я сделал резкий взмах рукой, прерывая стенания друга. — Иди умойся. Перевяжи, что нужно и… Ложись спать. Утром будем разбираться. Сейчас я слишком зол, чтоб обсуждать твой идиотский поступок.

Патрик тяжело вздохнул, поднялся с табурета и понуро поплелся к умывальнику. Ему было очень стыдно. Другой вопрос, что этим стыдом теперь ситуацию вообще никак не исправить. Не понятно, где искать утерянный пистолет. Не понятно, точно ли он утерян, или пока Патрик валялся без сознания, у него тупо спёрли оружие. Что тоже, кстати, вполне вероятно.

Фредо несколько минут молча наблюдал, как ирландец кряхтит и пытается умыть физиономию, затем перевел тяжелый взгляд на меня.

— Это не случайность, Джонни. Нападение. Слишком вовремя. — Выдал вдруг старик. — Да, утерянное оружие — проблема. Но сама ситуация гораздо серьёзнее. Нашего дурачка явно ждали. Важно два момента — кто устроил это все и с какой целью.

— Знаю, — кивнул я. — Полностью с тобой согласен. На случайность вообще не похоже. Кто-то очень хочет навалить нам кучу дерьма побольше. И, кажется, у него или них это отлично получается.

Фредо что-то буркнул себе под нос, затем сполз с кровати, встал на ноги и начал собираться. Ему пора было отправляться в залив за новой порцией «товара».

Я дождался, пока Патрик, наконец, умоется, помог ему обработать приличную ссадину на скуле, на всякий случай крепко перевязал тканью ребра и мы, наконец, улеглись.

Как ни странно, вырубился я в один момент. Видимо, так меня плющило и таращило от злости на ирландца, что организм решил — нужно взять тайм-аут.

Утро началось не с обычного пинка Фредо, которым он нас будил, возвращаясь после «рыбалки», не с характерного звука «ходиков», а с громкого, наглого стука в дверь.

Я резко поднял голову и уставился на створку, сотрясающуюся от ударов. Кто-то ломился с такой хамской уверенностью, что я в какой-то момент подумал, не раздастся ли сейчас из-за двери:«Сова, открывай, медведь пришёл!» Слишком уж много было в этом стуке наглости и даже безбашенности.

Я вскочил с матраса, в два шага оказался возле стола. Схватил нож, которым Фредо недавно разделывал рыбу, зажал его в руке и замер, бестолково пялясь на дверь. Мне отчего-то показалось, что в этом громком стуке кроется опасность. Тем более, после ночных приключений Патрика ничего хорошего ждать не приходилось.

Затем мой взгляд метнулся к гвоздику возле двери, на который мы обычно вешали ключ. Ключа на месте не было. Значит, старик ещё не вернулся и, скорее всего, он запер нас с той стороны. Фредо всегда так делает, когда уходит ловить рыбу. Видимо, привычка. Некая иллюзия безопасности.

Невидимый хам снова несколько раз долбанул в створку двери. Судя по звуку, бил ногами.

— Головой постучи. — Раздался снаружи недовольный голос Фредо. Очевидно, эти слова предназначались раннему гостю. Старик как раз вернулся домой и застал у входа пока еще неизвестного посетителя.

— Доброго утра, хотелось бы мне сказать. Но, пожалуй, не скажу. Дверь откроете? А то ваши жильцы не хотят встречать гостей. — Насмешливо ответил тот, с кем Фредо вел диалог.

Я узнал этот голос. Ледяной, с издевкой, с откровенными нотками сарказма. Слоун. Это был долбаный агент Слоун. Остатки сна, как рукой сняло.

В тот же момент щелкнул замок, дверь распахнулась и на пороге появился Фредо.

Старик заметил меня, удивился. Потому что я, как дурак, стоял посреди комнаты в одних подштанниках