Бутлегер. Книга вторая - Павел Барчук

— Он решил сделать тебя своей пешкой, — наконец произнес старик. — Пешкой в большой игре против мафии. Знает, что ты не бросишь ирландца наедине с его проблемой. Теперь ты в тисках. С одной стороны — «семья», которая хочет тебя убить. С другой — продажный агент Бюро, который собирается тебя использовать. Поздравляю, Джонни. Это максимально поганый расклад из всех возможных.

Глава одиннадцатая

Если с другом вышел в путь…

Слова Фредо максимально точно передавали ситуацию, в которой я оказался. И да, не «мы оказались», а «я оказался». Патрик Слоуну не нужен. Ему нужны те возможности, которые есть у меня. А именно — репутация дяди Винни и все, что отсюда можно вытащить.

Как бы я не повел себя в отношении Массерии, для окружающих любой поступок будет выглядеть оправданным возмездием.

Я уже понял, логика сицилийцев крайне проста. Если Массерия грохнет меня, то это — подстава, подлость и грязная игра. Если я грохну Массерию — это справедливая расплата за погибшего дядю Винни. Действие одинаковое, но какой разный итог.

Соответственно, моими руками можно до хрена чего сделать. Слоуну даже напрягаться не придется. Он просто может тыкать пальцем и отдавать распоряжения.

А если вспомнить, что этот чертов агент вроде как имеет делишки с Лучано который, вроде как имеет накопившиеся претензии к Джо Боссу, то вероятность убийства Массерии моими руками весьма велика.

И тут вот какое дело… С точки зрения сицилийцев я, конечно, буду прав. А вот с точки зрения закона… Интересно, в штате Нью-Йорк что полагается за убийство? В общем, ситуация и правда — полный трындец.

Фредо, не дождавшись от меня комментариев, молча подошел к двери, щелкнул замком. Потом подумал немного и до кучи накинул тяжёлый крючок на петлю, отрезав нас от внешнего мира, пусть ненадолго. После этого старик повернулся к нам.

— Теперь вы поняли? — его голос звучал глухо, будто он опасался, что даже при всех предпринятых им мерах, разговор могут подслушать. — Вы оказались в игре, до которой еще не доросли. Этот продажный ублюдок Слоун не шутит. Он будет давить, пока не сломает. Или пока не получит то, что хочет.

— А чего он хочет-то? — Хмуро спросил Патрик. — Я пропустил почти весь ваш разговор.

— Это мы заметили. — Я многозначительно посмотрел на друга. — Слоун тут только что парад с фейерверками не устроил, а ты дрых без задних ног. Глазом не повел.

— Ну да. — Патрик виновато потупился, — Что есть, то есть. Сон у меня крепкий. И все же. Чего хочет Слоун? Чтобы мы стали его стукачами?

— Хуже. — Я прошелся по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Адреналин и ярость искали выход. — Он хочет, чтобы мы стали его оружием. Убирали тех, кого нужно убрать. Слоун создает хаос, а потом героически его устраняет. Так он сказал. Мы для него разменная монета. Расходный материал.

Я остановился перед Патриком, глядя на его разукрашенное синяками и ссадинами лицо.

— Ты влип по самые уши, дружище. А вместе с тобой — и я. Выбора нет. Сидеть сложа руки — значит подписать себе и тебе приговор. Либо пуля от Массерии, либо тюрьма от Слоуна. Мне оба варианта не нравятся.

— Что будем делать? — Патрик растеряно посмотрел на меня.

— То, что и планировали. Только быстрее и жёстче. Собирайся. Через пятнадцать минут выходим.

— Джонни, рука… — ирландец попытался пошевелить повреждённой конечностью, но тут же скривился от боли. — И лицо… Рикки сразу всё поймёт. Не уверен, что он позволит мне работать в таком состоянии. Делать я ничего не смогу, а зачем платить тому, кто бесполезен?

— Лицо замажем чем-нибудь. — Категорично отрезал я, затем посмотрел на друга и понял, что сказал полную чушь. Там не просто нужно замазывать, там требуется тонна грима и услуги профессионального гримера. — Ну, да… Замажем… Задолбаешься мазать. Нет…Скажем, что ты подрался в баре, защищая честь нашей «семьи». Сцепился с кем-то из посетителей. Уверен, Слоун не станет распространятся о том, что произошло на самом деле. Так что для всех остальных прокатит любая версия. А грузить сегодня буду я. Скажу Рикки, мол, решил подкачаться. Или… Или что проигрался тебе в карты на желание…

Я осекся, прервав свои размышления. У меня вдруг резко зачесался затылок. Очень похожее ощущение уже испытывал. Оно появляется, когда чувствую пристальный взгляд.

Я обернулся и посмотрел на Фредо. Так внимательно пялится мог только он. Вообще в принципе пялится мог только он, потому что в комнате нас было всего трое, видеть через стены мои враги еще не научились.

Фредо и правда молча наблюдал за мной, его взгляд был тяжелым и невероятно усталым. Казалось, за последний час он постарел на десять лет. Однако, в его взгляде я заметил еще кое-что. Пожалуй, это можно было назвать искрой подозрения, пока еще не разгоревшейся в пламя.

— А позвольте спросить, сеньор Скализе… — Произнес вдруг Фредо с сарказмом. — Что именно вы планировали?

Я замер, мысленно чертыхнувшись. Старик слишком умен. Он из одной только фразы сделал верные выводы. Я, блин, тоже хорош. Нашёл, при ком раскидываться словами.

— Что задумали? — Я искренне вытаращился на Фредо, изобразив при этом на лице абсолютную невинность.

— Не знаю. — Старик пожал плечами. — Поэтому и спрашиваю. Джонни, что вы задумали? Ты ведь не просто так это сказал. Вернее, можно даже перефразировать вопрос. Что ТЫ задумал, Джонни? Этот… — Фредо кивком головы указал на Патрика. — Ничего задумывать не способен. Он и прежде не отличался стратегическим мышлением, а сейчас у него на фоне любви вообще мозги превратились в кашу.

— Мы что-то задумали? — Патрик удивлённо посмотрел на меня, явно теряя нить разговора. Он, в отличие от старика, не обратил внимания на мою оговорочку.

Я завис, соображая, как поступить. Врать Фредо после вопроса, заданного в лоб? Глупо. Думаю, старику такое точно не понравится. А он — мой единственный сто́ящий союзник на этом «празднике жизни» под названием мафиозные игрища.

Разрабатывая план в своей голове, я отталкивался от того, что нас с Патриком двое. Однако, вдвоем провернуть это дельце будет сложновато. Хотя бы потому, что я слишком много не знаю о местных правилах, об особенностях «семей» и так далее. А Фредо знает.