Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин

Второв прекрасно понимает, насколько перспективные возможности откроются перед ним в результате сотрудничества со мной. Как понимает и всю опасность этого же сотрудничества при царской опале. На него тоже тень императорского гнева ляжет. А за ним семья, дети, предприятия и люди.

Так что хорошо, что он уехал. Вот и посмотрим, какое решение примет промышленник после сегодняшней ночи…

С такими мыслями я дотопал до крылечка своего дома и вошёл внутрь. Захлопнул за собой дверь, отсекая поток ворвавшегося внутрь морозного в белых клубах воздуха, и прислонился к стене. Замер, оглядывая себя в висящее на стене зеркало. М-да, отдохнуть мне просто необходимо, лицо осунулось и как-то посерело, что ли? Под глазами чёрные тени, а уж взгляд что у того вампира. Только что клыков нет и глаза красным не светятся.

От этой незамысловатой шутки настроение немного приподнялось, я встряхнулся, отлепился от стены, скинул верхнюю одёжку и, наконец-то, разулся, сменив тёплые сапоги на мягкие комнатные тапочки.

А ведь простыл домик-то за время моего отсутствия, но желания топить печь не было вообще, не хотелось никаких лишних хлопот. А холод можно и перетерпеть. Да и не настолько холодно, просто прохладно. Свитерок если не снимать, так и вообще не заметно понижение температуры в доме.

Заставил себя закинуть в рот наспех сооружённый бутерброд, благо по зимнему времени продукты холодильника не требовали, греть чайник не стал, просто запил всё это дело холодной водой прямо из отдающего медью узкого носика и побрёл в спальню. Как-то разом силы закончились, накатило опустошение и слабость. Даже умываться не стал. Я вроде бы как намеревался обдумать сложившееся положение? К чёрту! Завтра буду думать, а сейчас мне срочно требуется отдых и сон. Поэтому спать, только спать!

Всё-таки заставил себя раздеться и только потом нырнуть под одеяло. Почему-то думал, что мечущиеся в голове мысли не дадут уснуть, но стоило голове коснуться мягкой пуховой подушки, как я сразу же забыл о холодных простынях и тут-же провалился в глубокий сон. И спал до утра без снов, без тревожных метаний и даже ни разу не просыпался и не вставал по нужде. И было мне уютно и тепло…

Разбудило ворвавшееся в комнату солнце. Низко сидящее над горизонтом, оно нагло светило своими яркими лучами прямо в глаза через покрытое морозными разводами окошко, расплывалось в нём яркими бликами, устраивало подобные сменяющейся картинке калейдоскопа причудливые узоры и не давало спать. Перевернулся на другой бок, лицом к стенке, уткнулся носом в висящий ковёр, чихнул, втянув в себя пыль. Весело рассмеялся, от чиха окончательно проснулся, потом протяжно потянулся. Мимоходом подумал — и откуда взялась эта пыль, если дом недавно поставлен и обстановка только-только появилась? Интересные дела творятся.

Сунул ноги в простывшие за ночь тапки, пропрыгал до печки и затопил её. С вечера не топил, не до того было, поэтому загодя подготовленная к растопке она дополнительных забот с дровами и растопкой не потребовало. Осталось лишь чиркнуть спичкой и поднести трепещущий огонёк к скрученной в трубку бересте. Огонёк жадно вгрызся, протрещал что-то довольно, поблагодарил, похоже, за предоставленную ему еду, и, пыхнув чёрным дымком в лицо растопщику, весело побежал вглубь топки. Посмотрел, как разрослось пламя, как лизнуло щепки растопки, как переметнулось на более крупные полешки. Потом заметалось придавленно и дохнуло дымом наружу. Я прикрыл топочную дверцу, продолжая подглядывать в небольшую щёлку за огнём и никак не мог оторваться от столь завораживающего зрения. Воистину, в текущей воде и в пламени есть нечто завораживающее и притягивающее взгляд.

Наконец тепло продавило холодную пробку в трубе, появилась тяга, и горячий поток весело загудел в коленах. Даже заслонка под потолком негромко брякнула. Вот теперь можно и закрыть топочную дверцу, оставив приоткрытой на два пальца дверку поддувала.

Протянул руки, подержал их над быстро нагревающейся чугунной плитой, пошевелили пальцами и улыбнулся — вчерашние переживания сегодня казались пустяком. Правильно я сделал, что не стал вчера унынию предаваться и голову ломать, всё не так и плохо. А по большому счёту и хорошо. Мне. А вот Империи плохо.

Вчерашние мысли быстрой чередой промелькнули в голове, и я только утвердился в их правильности. И сейчас только я понимаю эту истину. Потом и до остальных дойдёт, но это будет гораздо позже. Когда Европа нас догонит и перегонит в самолётостроении.

В том, что это произойдёт, я не сомневался. Тут даже никакой чужой разведки не нужно, всегда найдётся продажный чиновник, который за вознаграждение передаст все чертежи и наработки какому-нибудь лайми или лягушатнику. И ведь такой не один найдётся, вот что погано. И с секретностью на заводе сейчас наверняка станет туго, от слова «никак». Переживаю ли я о том? Конечно! Но и отлично понимаю, что это уже не моё дело.

Конечно, государь спохватится, но время уйдёт и России, как всегда, придётся рвать жилы и ту Европу догонять, невзирая на потраченные средства…

Ладно, что сейчас делать мне? Я усмехнулся — а на службу собираться! Чайник уже почти что вскипел, так что сейчас отставлю его на край плиты и поскачу умываться. После посещения туалета, само собой. На клапан уже ощутимо давит, и тянуть дальше с этим делом нельзя. Чревато, понимаете ли.

А за время утренних процедур и чайник дойдёт. А потом можно и бутербродами заняться. В доме пока ещё холодно, слабое тепло только-только к потолку пошло и пока где-то на уровне головы ощущается. Но ничего, скоро печь протопится и оно вниз опустится. Тогда и станет комфортно. Как раз к окончанию завтрака…

Разогревать на сковороде промёрзшее мясо желания не было. Как не было и времени за готовку завтрака — времени до начала занятий с курсантами оставалось всего ничего. Поэтому с усилием отчекрыжил толстый кусманище от такого же промёрзшего, но уже копчёного куска грудинки, вгрызся зубами, и торопливо отхлебнул горячего душистого напитка из кружки. М-м, какая вкуснотища? Вот только зубы болезненно заломило с холодного да на горячее. Ах, молодость! Она пока прощает подобные вольности, но заранее предупреждает о недопустимости подобных излишеств…

Надел мундир, намотал тёплые портянки и натянул уставные сапоги. Притопнул ногами, прошёлся по коридорчику, полюбовался на себя в зеркало, подспудно ожидая стука в дверь и появления на пороге неприятных гостей из императорского дворца. Или точно таких же вестей оттуда же…

К счастью, было тихо. Лишь с улицы доносилось далёкое и оттого приглушённое пение бодрых строевых песен курсантами под бравурные звуки школьного оркестра. Правильно, как раз идёт развод на