Некромантами не рождаются - Екатерина Александровна Боброва

Ощущение захлопывающейся ловушки стало столь явным, что Харт едва удержался от стона… За свою долгую работу на корону его не раз пытались нагнуть, но редко кому удавалось поставить столь заманчивые условия…

— Ты хочешь сказать: не получится без тебя? — с сарказмом уточнил Фильярг, но в глазах Четвертого высочества читалась обеспокоенность.

Отвечать Касмейра сочла ниже своего достоинства. Отвернулась, демонстрируя принцам испачканную во что-то темное спину.

Пришлось Харту вспомнить, что перед ними все же дочь капитана.

— Четвертый, отправь ее в свои покои. Пусть помоется и переоденется. В таком виде ее даже отцу отдавать неудобно.

— Не посмеете, — прошипела девчонка, окатывая его ледяным презрением.

— Деточка, это мне решать, что посмею, а что нет, — рявкнул, теряя терпение Харт. — Или отмыть тебя лично? А может, Сергея попросить?

Ему все же удалось пошатнуть ее самоуверенность. Такийка круто развернулась и выскочила из кабинета, разъяренно хлопнув дверью.

Фильярг отдал команду безмолвным: проследить. В случае неповиновения — вырубать без оглядки на высокий статус.

— Мне кажется, весь мир против нашей затеи, — пожаловался Харт, и брат понятливо зазвенел бокалами, наливая огневухи, запас которой всегда держал в кабинете.

— Просто задача слишком объемна и сложна. Первый вон прислал сообщение. Если вкратце, даже он не знает, как к ней подступиться, но обещал подобрать артефакты. Ясно одно — пока не окажемся на Карси-тане, не поймем, что с этим делать. А решать надо. Иначе первым, чем займется Шестой на троне, станет организация экспедиции на Карси-тан, причем во главе с ним. И поверь, сладить с ним тогда будет в разы сложнее — короля мы во дворце не запрем.

Фильярг протянул Харту бокал, в котором темнела, мерцая золотыми искорками, огневуха.

— Верю, — кивнул Третий, принимая бокал. — А все, что я смогу тогда предложить, дабы удержать его величество в стране, пошатнет репутацию короны. Король должен быть самостоятелен и неподвластным никому, иначе пепел ему цена.

Он сделал глоток, огненная волна покатилась вниз, потом ударила жаром в голову, прочищая мозги.

— Мы могли бы сами разыскать этого повстанца, — задумчиво проговорил Харт, всячески отгоняя от себя картинку: такийка на судне, причем воображение упорно рисовало ее за штурвалом в капитанской форме.

— И сколько времени на это угробим? — возразил Фильярг. — Молчу о возможных потерях. Мы с балахонами почти на равных тогда сражались. Если бы не вмешательство самой смерти… Не уверен, что победа была бы за нами, даже с помощью источника. А что нас ждет там?

— Начинаю думать, не прогадали ли мы, заплатив смерти слишком дорогую цену. Это ведь она развела пепел с последователями. Позволила им купаться в крови, а когда они начали работой ее заваливать: «Ой, остановите их кто-нибудь!», — передразнил Харт тонким голосом.

— Ты можешь злиться сколь угодно, — пожал плечами Фильярг, — но огонь тоже в деле. Мы не можем ему отказать.

— Знаю… — мрачно ответил Харт, опрокидывая в себя огневуху. — Никогда не любил время героев, но сейчас мы в него вступаем, причем добровольно.

— Хочешь оставить это детям?

— Не хочу, — сипло, огневуха обожгла горло, произнес Харт. — У сына малое совершеннолетие через пару лет только. Совсем еще ребенок…

— Мои такие же… — согласно вздохнул Фильярг, добавив: — Не всякое испытание на пользу, какое-то может и сломать.

Они помолчали. Говорить о том, что они стали за эти годы мягче относиться к детям, не хотелось. Какой смысл обсуждать то, что и так было очевидно: суровость не всегда давала нужный результат. Беспощадность, злобность и вспыльчивость огневиков постепенно уходили в прошлое.

«Скоро мы превратимся в изнеженных водников», — пугали народ главы семей.

Харт лишь посмеивался на такие заявления. «Если будут настаивать, я приглашу их собственных детей и внуков на заседание короны. Сравним, у кого пламя сильнее», — предлагал он. Желающих на сравнение почему-то не находилось, и протест утихал сам собой.

— Что будем делать с девицей? Таврис ее не отпустит — единственная дочь, пусть и не путевая, — спросил Фильярг.

— Значит, нет у нас времени на нормальную подготовку. Готовь корабль. Я сам возглавлю экспедицию.

— И не спорь, — остановил Харт вскинувшегося было Фильярга, — ты нужен здесь. Главным образом проследить, чтобы никто из твоих детей не пробрался на борт или не отправился следом. Здесь же… С недовольными Майра прекрасно справится. Подготовкой к коронации есть кому заняться. Так что считай, у меня отпуск. Впервые за долгие годы. Единственная просьба — не дай Таврису себя убить.

Глава 8

Таврис появился на третий день после отбытия — злой, словно лизрами покусанный. Касмейра хорошо подготовилась к побегу, пустив отца по ложному следу.

— Талантлива, вся в меня, — пояснил он не без гордости. — Я всерьез поверил, что она тем сопляком увлеклась. Назло мне. А тот… никчемность огненная. Плесень трюмовая. Простите, ваше высочество, я не обо всех огневиках, а об одном конкретно. Пока догнал, пока вытряс, что она ему жемчугом за мнимый побег заплатила, а сама на другом судне отправилась… Столько времени потерял, пожри его бездна. Так, где эта ошибка стихии?

Фильярг тяжело вздохнул и приготовился обороняться. За дверью поддержкой прятались безмолвные, а в порту команду с кораблем на всякий случай взяли под наблюдение.

Четвертый по-военному четко обрисовал ситуацию, не вдаваясь в лишние подробности. Оправдываться не стал, заметив только:

— Мы уважительно относимся к воле стихий. Если вода избрала ее своим проводником… Запереть не получится.

Таврис стойко выдержал удар, лишь загар на лице сменила мертвенная бледность, да по коже заходили желваки.

— Это решение должен был принимать я сам, — бросил он с ненавистью, потянулся к кинжалу на поясе, но рука так и не коснулась рукояти.

— Мой ветер всегда был на стороне Асмаса, даже когда между нашими странами были разногласия, — выдохнул капитан, стискивая кулаки. Серьга в ухе блеснула, и камень в ней стал наливаться голубым.

— Но сегодня твой корабль предательски ударил в спину.

Фильярг активировал щиты. Капитан криво усмехнулся, глянул понимающе, словно видел насквозь все его приготовления. Четвертому аж неловко стало за безмолвных в засаде, за активированные артефакты… Только совестливые в схватках долго не живут. И он усилил