Семена времени - Джон Уиндем

– Конечно же он. Неужели ты надеялся встретить кого-то другого, кружащегося в космосе как пьяная сова? – Он на миг внимательно вгляделся в экран. – Никаких сигналов. Все люки закрыты.

– Вы думаете существует шанс, шкип?

– Что? Прошло столько времени! Нет, Томми, даже тени сомнения. Мы и идем туда только для очистки совести.

– Как мы проникнем внутрь, шкип?

Шкипер проследил вращение Фалкона оценивающим взглядом.

– Что ж, они потеряли управление, но я считаю, если мы сумеем зацепить его кабелем, то сможем осторожно подтянуть к себе, как большую рыбу. Правда, придется попотеть.

И пришлось. Пять раз магнит, посланный со спасательного корабля, срывался, не произведя захвата. Шестая попытка оказалась более успешной.

Когда магнит проходил вблизи Фалкона, на миг включился электрический ток.

Магнитный захват изменил курс и оказался в непосредственной близости от корабля. Когда он его почти коснулся, подали питание, захват рванулся вперед и словно рыба-прилипала приклеился к борту корабля.

Затем последовала долгая игра по захвату Фалкона, постоянно сохраняя натяжение каната между двумя кораблями (не слишком сильное) и удерживая спасательный корабль от закручивания, спасатели медленно подтягивались к Фалкону. Трижды корабль срывался, но, наконец, после долгих изнурительных часов хитрых маневров спасательного корабля, беспорядочное движение Фалкона свелось к спокойному вращению. До сих пор на его борту не чувствовалось и намека на жизнь. Спасательный корабль подошел ближе.

Капитан, третий офицер и врач забрались в скафандры и вылезли наружу.

Они направились к лебедке. Капитан перекинул петлю из куска троса через кабель и затем привязал оба его конца к своему поясу. Он лег, держась за кабель обеими руками и, резко оттолкнувшись, заскользил в открытый космос.

Остальные последовали за ним по натянутому кабелю.

Они собрались у входного люка Фалкона. Третий офицер извлек из своей сумки рукоятку. Он вставил ее в отверстие и начал вращать до тех пор, пока не удостоверился, что внутренняя дверь переходной камеры закрыта. Когда он довел рукоять до упора и она перестала вращаться, он вставил ее в следующее отверстие. Это должно было привести в действие насосы, откачивающие воздух из переходной камеры – если, конечно, там был воздух и если до сих пор оставался ток для работы моторов. Капитан приложил микрофон к борту корабля и прислушался. Он уловил легкое жужжание.

– О'кей. Работают, – сказал он.

Он подождал пока жужжание не прекратилось.

– Отлично. Открывай. – приказал он.

Третий офицер снова вставил рукоять и повернул ее. Главный люк открылся вовнутрь, образовав на сверкающей поверхности борта темный провал. Несколько секунд все трое мрачно всматривались в отверстие.

Наконец, с угрюмым спокойствием капитан произнес: – Ладно, пошли!

И они осторожно и медленно двинулись, прислушиваясь, в темноту.

Голос третьего офицера пробормотал: – Молчание, что существует в звездном небе, Лишь только сон средь одиночества холмов…

Тут же голос капитана перебил его: – Как воздух, док?

Доктор глянул на свой анализатор.

– Нормально, – сказал он несколько удивленно. – Давление на несколько унций ниже нормы, и только. – Он принялся отстегивать свой шлем. Остальные последовали его примеру. Отвинтив крепления, капитан поморщился.

– Не нравится мне все это, – сказал он встревожено. – Пошли, посмотрим что там.

Он направился к комнате отдыха. Остальные с опаской последовали за ним.

Сцена была немыслимой и ошеломляющей. Хотя вращение Фалкона прекратилось, все незакрепленные предметы внутри него продолжали кружиться, пока не натыкались на какую-нибудь твердую преграду и отскочив от нее мчались в другом направлении. В результате, получилась мешанина из всевозможных предметов, медленно плавающих и сбившихся в кучи.

– Как и следовало ожидать, здесь никого нет, – сказал капитан. – Док, как вы думаете…

Он замолчал, уловив странное выражение в глазах доктора. Он проследил за его взглядом. Доктор уставился на плывущие обломки. Среди паривших книг, жестянок, игральных карт, ботинок и разного хлама его внимание привлекла какая-то кость. Она была большая, обглоданная и перекушенная пополам.

– В чем дело, док? – окликнул капитан.

Доктор обернулся, взглянув на него невидящими глазами, и снова уставился на плавающую кость.

– Это, – сказал он с дрожью в голосе. – Это человеческое бедро.

Очень долгое время, пока они рассматривали чудовищные останки, на Фалконе царила полная тишина. И вдруг ее прервал звук… Звук высокого, тонкого, дрожащего, но очень чистого человеческого голоса.

Трое недоверчиво посмотрели друг на друга, услышав:

Спи-усни, дитя,

На вершине деревца.

Когда ветер налетит,

Закачает колыбель…

Алиса сидела на краю своей койки, чуть покачиваясь и прижимая к себе ребенка. Тот засмеялся и протянул маленькую ручку, чтобы коснуться материнской щеки, когда та пропела:

…ветка обломается,

Колыбелька свалится

Прямо вниз…

С щелчком открывающейся двери ее песня резко оборвалась. На миг она безумно уставилась на три фигуры, показавшиеся в отверстии люка. Ее лицо представляло маску резких черт и линий, выходящих из точек, где кожа вплотную обтягивала кости. Наконец, по нему пробежала тень понимания. Ее глаза загорелись, губы скривились в подобии улыбки.

Она высвободила руку из-под ребенка и тот повис в воздухе, гукая и улыбаясь, гукая и улыбаясь сам себе. Она запустила руку под подушку и вытянула ее оттуда, держащую пистолет.

Черный остов пистолета казался громадным в ее невероятно худенькой ручке, когда она наставила его на людей, застывших в дверном проеме.

– Посмотри, детка, – сказала она. – Посмотри сюда. Это же еда. Наша любимая еда…