Кайа.История про одолженную жизнь(том 1-6) - Александр Алексеевич Иванов

стать тем самым человеком, обитающим на самом последнем «этаже» «башни» Филатовых, фигурально выражаясь. Я наполнюэтужизнь смыслом и проживу ее за нас обоих, иначе и быть не может! Я смогу! А вот Дмитрий Николаевич не смог бы, он не обладал качествами, необходимыми для этого…

— …но я не Дмитрий Николаевич, меня зовут Кайей Игоревной. — вслух закончил свою мысль я, стирая с щек остатки слез и глядя на свою, ставшую влажной, перчатку из тончайшей кожи.

— Да неужели? — выразил всеобщую мысль Председатель. — Барышня, если вам необходимо немного успокоиться и перевести дух, мы можем сделать перерыв на несколько минут. Вы, похоже, чересчур перенервничали, что неудивительно в подобной-то ситуации.

— Нет, спасибо большое, но со мной теперь все хорошо. Теперь и навсегда. Знаете, мадам… — я обратился к Вениаминовой, которая сейчас, судя по выражению на ее физиономии, разрывалась между тем, чтобы додавить Председателя, дабы он гарантированно отправил бы меня на нары, по крайней мере, до суда, и желанием немедленно помчаться к дочери в больницу, — мне очень жаль, что закон не дозволяет женщинам участвовать в дуэлях, иначе за ваши гнусные слова, недостойные дворянки, сказанные в адрес родившей меня женщины, я бы вызвала вас к барьеру. И пристрелила бы как собаку, будьте уверены.

И прежде чем та смогла мне что-либо ответить, я продолжил говорить, улыбаясь женщине своей самой искренней улыбкой, отрепетированной бессчетное количество раз.

— Ваше желание отомстить хоть кому-то из моей Семьи мне понятно. Будь я на вашем месте, то желала бы того же самого. И раз уж ваши руки могут дотянуться лишь до меня, то… Но, знаете, вы сейчас не о том переживаете, мадам, не о том. Угрожая мне всеми мыслимыми и немыслимыми карами, вы почему-то забыли о том, что ваша родная дочь, если она все еще жива, подключена к аппаратам, поддерживающим в ней остаток жизни. А ведь любой аппаратуре, знаете ли, свойственно ломаться. Да и медицинский персонал вполне может перепутать лекарства. Случайно, конечно, без злого умысла…

— Это еще что за новости?! Забыли, барышня, где находитесь?! Думаете, раз из влиятельной Семьи, то можете открыто угрожать кому-то убийством прямо здесь, в уголовном суде, и это сойдет вам с рук?! — Председатель, у которого, вероятно, случились временные проблемы со слухом в тот момент, когда мадам открыто угрожала мне, решил показать, кто здесь главный. — Вы, как я погляжу, совершенно не боитесь Уголовного Уложения и не уважаете закон! Ну что же, в таком случае мой долг привить вам уважение к обществу и к закону!

Глава 83

Ну что же, добрыми друзьями с господином Председателем нам уже точно не стать… — подумал я, когда тот прервал свой гневный монолог затем, чтобы восстановить дыхание.

Совершенно очевидно, кто бы и чего ему там не наобещал за окончательное решение моего вопроса, все происходящее здесь и сейчас для Председателя словно кость в горле, ибо грандиозный скандал, а мое дело имеет все шансы им обернуться, в этом сложно сомневаться, запросто сможет привести к неразрешимым проблемам. В конце концов, не зря же прочие судьи принялись симулировать и просто-напросто сбежали, не желая влезать в разборки между влиятельнейшими Семействами, и брать на себя возможные последствия. Не дураки. И последствия эти могут наступить не только для одного лишь Председателя, ведь персонаж этот крайне молод для своей должности, а стало быть и получил ее воспользовавшись чьей-то протекцией. И, возможно, теперь уже жалеет, что получил…

А затем меня внезапно перестал волновать и Председатель, и все происходящее на судебном заседании.

Я опустил взгляд на стол, ибо…

Это что еще за…?! Личные воспоминания Кайи?! Не может быть, от нее же не осталось ничего, кроме телесной оболочки…

Словно бы озарение! Словно бы вспышка во мгле! Да, я вспомнил!

Мое первое воспоминание о том, что былодо… До того, как Кайа и Дмитрий Николаевич стали единым целым.

Кого первым в своей жизни видит человек, за исключением медицинского персонала, разумеется, и какое первое слово он или она произносит?

Мама…

Вот и первым моим воспоминанием из жизни Кайи стало воспоминание о ее матери. Хотя я даже и не надеялся что-либо вспомнить из жизни этой девочки «до меня». До того, как Вселенная свела воедино наши пути и судьбы. Да и, откровенно говоря, не очень-то и хотелось, учитывая то, каким образом эта девица, ее душа, завершила свое пребывание вэтоммире, но…

Но, мне сейчас совершенно точно вспомнилась ее мать, в этом я убежден абсолютно, хотя бы уже из-за того чувства невероятной эйфории и тепла, образовавшегося в моей груди от этого воспоминания.

К родной материтам, бесследно сгинувшей в поисках своего женского счастья где-то на далекой чужбине, у меня не осталось никаких чувств, кроме, наверное, детской обиды за то, что она меня бросила. А вот бабушка…

Бабушка — дело совершенно иное! Бабушка вызывала (и вызывает!) у меня все те же чувства, что и женщина, чей образ мне сейчас привиделся.

Буквально на несколько мгновений перед моими глазами предстало видение очень симпатичной, впрочем, ее безо всякого преуменьшения можно назвать красивой, высокой и огненно-рыжеволосой молодой женщины, явно не старше тридцати. Да, мимо такой не пройти не обернувшись. Мать куда как симпатичнее своей дочери, Кайи, так что нет ничего удивительного в том, что знатный тип, мой биологический папаша, обратил на нее свое внимание.

Выражение лица этого видения, первое мгновение бывшее каким-то безмятежным, сменилось затем на выражение полнейшего ужаса и просто нечеловеческой тоски. Мученическое выражение. Видение беззвучно, но очень эмоционально обратилось ко мне, то ли прося о чем-то, то ли о чем-то предупреждая, а потом…

А потом видение исчезло, ибо Председатель чего-то там начал мне говорить…

Сука! Закрой, нахрен, свой рот! Я не желаю, чтобы здесь и сейчас ты раскрывал свою поганую пасть! Не мешай моим воспоминаниям!

У меня сейчас возникло ощущение, будто бы в бескрайней пустыне я нашел маленький прекрасный зеленый росток, а этот урод взял и растоптал его!

Ненавижу!

Лютая, кристально чистая ненависть, сменившая то приятное чувство, которое появилось от воспоминания о матери Кайи, мешала дышать.

Прямо сейчас со мной начало происходить то, чего не происходило уже очень, очень много лет, но с чем родители подростков, думаю, сталкиваются регулярно.

Я взбесился! И физиономия моя, уверен, выражает самую крайнюю степень ненависти, мгновенно охватившей меня. Вон, Председатель даже едва заметно инстинктивно отпрянул, откинувшись затем на спинку своего кресла и явно не поняв, чем конкретно вызвана внезапная вспышка моей