"Фантастика 21025-22". Компиляция. Книги 1-23 - Виталий Хонихоев

— Скажи, а кто эта девушка у тебя дома? Твоя любовница? Извини, если личный вопрос…

— Моя любовница? Скорее мой друг и даже наставник. — отвечаю я, вспоминая Майко.

— Она так откровенно одевается… не подумай, что я ханжа, но у вас такие отношения…

— Ну, что сказать. Вот я уверен, что у тебя, Акеми есть парень, — говорю я, продолжая идти рядом с ней вдоль стоек с украшениями, — но это же не мешает тебе проводить время со мной. Более того, я, как человек деликатный, не спрашиваю тебя кто этот парень, какие у вас отношения, один ли он у тебя и когда вы последний раз виделись.

— Но откуда ты знаешь?! — Акеми останавливается и впивается в меня требовательным взглядом. — Ты шпионил за мной?!

— А надо? — хмыкаю я. — У такой девушки как ты просто обязан быть парень. Хотя бы для того, чтобы ты отбивалась им от других парней. И даже если бы у тебя его не было, ты бы никогда в этом не призналась, а при первой возможности — обзавелась бы им. Следовательно — он у тебя уже есть. Думаю, ваши отношения как раз строятся на том, что ты над ним доминируешь, выплескивая свой внутренний бунт против системы клана, в невинные сексуальные забавы. Вот поэтому я верю тебе, что ты — Госпожа и не верю, что ты можешь быть Рабыней. Слишком уж ты рабыня в реальной жизни.

— Но… но я не об этом спрашивала!

— Акеми, ну как я могу с тобой обсуждать мои взаимоотношения с другими людьми? Подумай, если бы я так делал, это бы означало что в разговорах с другими людьми я бы обсуждал наши с тобой отношения. Ты бы этого хотела? Вот.

— Просто она так себя вела… — бурчит Акеми, принимая вид невинного цветочка.

— Майко? Она может. — улыбаюсь я. На неподготовленного человека Майко может производить сокрушительное впечатление.

— А почему ты считаешь, что у моего брата и Юки ничего не выйдет? — задает вопрос проницательная Акеми.

— Я так не говорил.

— Но думал! У тебя на лбу написано! — тычет мне в лоб пальчиком Акеми.

— Думал, да. — сознаюсь я. — Но кто я такой, чтобы выносить оценочные суждения…

— Нет, ты скажи. — упорствует Акеми. — Нам это важно.

— Хм. Ну хорошо. Давай присядем. — мы садимся на лавочку возле бутика. Мне не нравится ходить по магазинам. Никогда не нравилось.

— Я не психоаналитик, но, по-моему, ты и Юки — вы очень похожи. Снаружи вы скованы правилами приличия, хорошего тона, поведения в обществе, внутренним моральным кодексом, инструкциями по применению и прочим бредом. Вы — как взрыв гранаты, обернутый в сотни тысяч правил и норм. Долго ли вы будете выдерживать эту борьбу между собой настоящей и той, которая должна быть правильной? Ты, которая готова отказаться от личного счастья и жизни ради того, чтобы быть верной дочерью клана, безупречным инструментом дяди Минору, и она, которая была готова на такие же жертвы, лишь бы никто не подумал, что она неблагодарная и плохая дочь и человек, который не держит своего слова. Долго ли вы сможете удерживать тот взрыв негодования, гнева и отчаяния, который давит вас изнутри? Кстати, самый печальный ответ на этот вопрос — если вы сможете делать это всю жизнь.

— Правила нужны. — отвечает мне Акеми. — Без правил наступил бы хаос и анархия.

— Никто и не спорит, что правила нужны. — соглашаюсь я. — Но как мы узнаем, какие правила действительно нужны, а какие — надуманы?

— Правила установлены умными людьми. Старшими клана. — возражает мне Акеми. Ага, думаю я. Аргумент — загородиться авторитетами. Тут все просто: отрицаешь авторитет Старейшин — еретик и слушать тебя не надо. Соглашаешься, значит надо слушаться.

— Ты знаешь, что такое карго-культ? — спрашиваю ее я. Акеми вытягивает губы трубочкой и воздевает глаза вверх, пытаясь вспомнить. Отрицательно качает головой.

— Во времена последней войны многие острова Меланезии использовали как аэродромы подскока, базы обеспечения флота и попросту как пункты обороны. Представь себе людей, которые жили на этих островах — никому не нужные, аборигены с копьями и луками. — говорю я. — И вдруг приплывают люди в форме, вырубают леса, строят взлетно-посадочные полосы, возводят вышки наблюдения, машут флажками и с неба падают стальные птицы. В стальных птицах — все, о чем может мечтать человек — ящики с оружием, с консервами, с алкоголем и еще много всяких вещей. А потом война кончилась. Люди в форме забрали свои вещи, оставили пустые бочки и ящики и уплыли. К этому времени аборигены за это время уже привыкли к тушенке из банок, виски и жевательной резинке. И что они сделали? Они повторили то, что делали люди в форме — вырубили леса и построили взлетно-посадочные полосы, поставили вышки и людей с флажками. И стали ждать, когда с неба упадут стальные птицы с тушенкой, виски и жевательной резинкой. Не стоит и говорить, что на их аэродром не сел ни один самолет, хотя они очень старались.

— Глупые люди. — говорит Акеми. — Самолет нельзя призвать, выровняв землю и поставив вышку.

— Но они-то об этом не знают. Кстати, а ты знаешь, кто именно управлял всем этим выравниванием земли и постройкой аэродромов? Старейшины.

— Но…

— Самые мудрые люди племени, конечно же.

— Но ведь…

— Люди, которые устанавливают правила. И именно этими правилами и было установлено что вместо того, чтобы выращивать маис или, там, охотиться, надо вырубать деревья и стоить взлетно-посадочные полосы. В результате племя голодает и слабые умирают от голода, но старейшины установили правила. — закончил я поучительную историю. Акеми не смотрела на меня.

— Так что правила, это не всегда хорошо. И не всегда верно. А зажимая себя в тиски ты добьешься только того, что у тебя что-нибудь лопнет. Или артерия в мозгу, или терпение.

— Какая … интересная история. — говорит Акеми, поднимая на меня глаза. — Спасибо.

— Да, пожалуйста.

— Кстати, нас с Атсуши хотели отозвать. Ну как отозвать. Ты наверняка понимаешь, что мы с ним не сильно-то рвались сюда. У нас в Токио была жизнь. Нормальная жизнь, а не так, как тут. — говорит Акеми.

— Понимаю. — киваю я.