"Фантастика 21025-22". Компиляция. Книги 1-23 - Виталий Хонихоев

Старый Монах был силен. Да что там говорить, он был просто чудовищно силен, как-то раз я видел, как он в доли секунды поднял над всем лагерем каменный купол и держал его не меньше пяти минут. Потом его попросили убрать купол, потому что стало совершенно темно и многие перепугались. А уж подбросить человека в воздух каменным столбом, или там превратить в кашу двумя каменными глыбами — не составляло для старого Монаха никакого труда. Поэтому я был шокирован, увидев, с какой легкостью этот молодой человек (тогда я еще не знал что это сама Сумераги-тайчо, переодевшаяся в мальчика) — убил Монаха. Только что Монах стоял и разминал свою могучую шею, готовясь наказать наглеца, и в следующую секунду — его голова лопнула, словно воздушный шарик. Воздушный шарик с кровью.

Когда Сумераги-тайчо убила всех остальных я так и не понял — я в ужасе смотрел на то, как падает на землю Монах Бао. У меня в голове билась одна мысль — ему конец. Конец пацану, который осмелился убить одного из Хранителей в нашем лагере, на глазах у Учителя, у его помощников. Я как-то видел, что происходит с людьми, которые вызвали гнев Лобстера или Правой Руки. У них не было шансов, будь они обычными людьми или суперами — способность Лобстера вскрывать грудную клетку не зависела от расстояния и не нуждалась в заклинаниях или взмахах руками — достаточно того, что он видел тебя. Поэтому мы и прозвали его Лобстер — потому что никаких внешних эффектов от его способности не было — он просто стоял, скрестив руки на груди, а у человека будто невидимым консервным ножом взрезали грудину…

Что же до Правой Руки, то ее способность создавать небольшие порталы только кажется безобидной — она в совершенстве владела искусством создать портал за спиной у противника или даже под одеждой у него, так, что не было видно — и ударить туда кинжалом с отравленным лезвием, или же выстрелить из пистолета. Когда кто-то стреляет не в вас, а в другую сторону — никто не уклоняется, верно?

Поэтому я смотрел как то, что когда-то было Монахом Бао, падает в пыль и думал о том, что этому новенькому конец. Братство — это не какие-то там сатанисты, мы обычно не мучаем и не пытаем своих врагов, но этот конкретно — заслуживал деревянного креста в сарае у Лобстера. И всего, что Лобстер обычно делал с теми, кто попадал на его крест.

— У них там еще и пыточная была? — говорит Горо вслух, прерывая чтение. — Чертово Братство, надо было все-таки взяться за них как следует.

— У них там много чего было, — кивает Кеко, — но пока они делали это сами с собой, Токийский СКПУ закрывал на это глаза.

— Знаю. — проворчал Горо. Он знал. Токийский офис недвусмысленно дал ему понять, что то, что происходит в лагере — пока это не касается обычных граждан или же суперов, которые не входят в Братство — может оставаться в лагере. Так сказать, пусть пар выпускают и общую численность неустроенных жизнью суперов… немного сократят. Лицемеры. Горо вздохнул и продолжил чтение.

…напрасными. Все, абсолютно все, кто мог и хотел сопротивляться, хоть как-то выразить свой протест происходящему — уже были убиты. И как! Их всех пронзили темно-бордовые лезвия, выросшие из земли в доли секунды, так, что они напоминали мотыльков на булавке чудовищного энтомолога. Смерть не приходит мгновенно, и я слышал, как выходит воздух из их легких, видел, как стекленеют глаза, как дергаются руки, но это была уже агония. Каждому из них темно-бордовое лезвие прошло через голову, через мозг, исключая всякую возможность остаться в живых или хотя бы ударить напоследок. Холодное, расчетливое убийство, как и полагается всадникам Смерти самого Императора. Знаете, я никогда раньше не задумывался о Императоре и его воле. Сидит какой-то напыщенный чувак где-то там далеко, и все его слушаются. С чего бы? Почему он — Император и даже сейчас я пишу это с большой буквы, а мы все — твари перед ним? Почему при имени его трепещут и с готовностью встают на колени. В этот день я понял почему. Потому что у Императора есть не только голос. У него есть Кулак. И каждый из жителей благословенной страны Ямато должен молиться, чтобы этот Кулак никогда ему не понадобился. Истово молиться.

— Чертовы Эскадроны Смерти. — говорит Горо, перелистывая страницу: — никакого суда, никаких ордеров, творят что хотят. — если говорить по самому что ни на есть Гамбургскому счету, то иногда и сам Горо хотел бы иметь такую вот возможность. Потому что закон очень часто связывал его по рукам и ногам. Но он понимал, что как только ты ступишь на эту скользкую дорожку хоть раз — ты уже не сойдешь с нее. И не будешь отличаться от таких же убийц, как те, которых ты и должен убирать с улиц города.

— Читайте, Горо-сан. — говорит Кеко. Она иногда сбивается на официальное обращение и на «вы», а иногда вспоминает что они с Горо уже могут обходиться без формальностей. Горо вновь находит обведенный Кеко фрагмент текста.

… конечно мы поняли, что это была не Темная Ио, а маг-метаморф, рослая девица с катаной наперевес. Где была Темная Ио и Крэпу с его тройкой — было неведомо, но можно было легко предположить, что они также стояли где-то застывшими насекомыми, наколотые на кровавые лезвия Сумераги-тайчо. Скорость, с которой всадницы разделались с самыми сильными нашими воинами, повергла нас в шок и ступор. Никто не мог ничего сказать и мы покорно опускались на колени. В голове стучала мысль что все это неправда, что все не по-настоящему, что вот сейчас встанет Учитель и улыбнется своей мягкой улыбкой и скажет что он просто пошутил, а потом грудь у Сумераги-тайчо взорвется тысячью кусочков и Лобстер-сан скажет свое коронное — «well done!». А Правая Рука отрежет ей голову. Но чем дальше, тем отчетливее каждый из нас понимал, что этого не произойдет. Что все, конец. Всадницы Императора убили тех, за кем пришли, а также тех, кто осмелился сопротивляться. И ушли. Просто ушли. Уверенные, что никто не ударит им в спину.

— У Сумераги-тайчо и ее волчиц новые умения. Или они скрывали это