"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

оказываюсь под ярким дневным солнцем. Светило висит над моей головой в зените. Разуму нужно несколько секунд, чтобы адаптироваться, но телу не требуется ничего подобного. Оно действует инстинктивно.

Ян стоит вдалеке – у пристани. Возле дома. Мы – на ферме «Драконий камень», и я плаваю в Червоном озере.

Едва вижу Яна, начинаю подплывать к берегу, и когда выхожу на сушу, следуя воле прошлой версии себя, бегу к Яну. Мокрая, мчусь к нему и обнимаю, весело смеясь. Не контролируя движения, подчиняясь им, становлюсь пленницей отрывка из своего же прошлого. Прижимаюсь к одежде Яна мокрым купальником и вспоминаю, что несколько лет назад сделала это специально, чтобы его позлить. Хотя из головы не выходит поле битвы, кровавое и задымленное.

Ян бесится. И конечно, отомстит мне за нелепый поступок.

Дракон снимает пиджак и бросает мне, повелевая просушить и погладить. Ткань в полете на секунду застилает обзор. Когда я снова вижу свет, то понимаю, что мы переместились на городскую набережную.

Значит, меня опять перебросило. Пытаюсь сообразить, что происходит – в каком жизненном отрезке я нахожусь.

Сердце бьется чаще, чем нужно. Мы с Яном бредем вдоль кованых перил ограды, смотрим на синюю реку и едим мороженое. Встречаем рассвет.

Я вновь вспоминаю, что накануне я гуляла в городе, и Ян приехал меня забрать. Иду в откровенном наряде, по крайней мере, так считает дракон: в платье, которое короче, чем ему следовало быть. Совсем недавно брошенный Яном пиджак – уже на моих плечах. Смотрю на черную ткань, прикрывающую живот и бедра, и на мгновение наряд кажется мне похожим на платье, которое мне одолжила Роксолана, после чего сновидческая реальность начинает рябить сумрачными волнами…

…Я – в темном помещении. Но что-то загорается впереди – яркий свет софитов, озаривших сцену. Мы сидим в театре. Ян, мама, папа и я.

Смотрю на зал, который набит битком, и поворачиваюсь к дракону. Хочу задержаться тут – хотя бы ненадолго.

То был чудесный день, который мы провели вместе. Мне удалось затеряться в собственной памяти, постоять на кромке далекого радужного прошлого лишь на миг, и я снова начинаю понимать, что происходящее – сон. Ведь родители мертвы, что вдребезги разбивает момент счастья, запечатленный в моем рассудке.

Только здесь и сейчас могу побыть с ними. В краткое мгновение – мы рядом, но оно скоро разрушится. Слезы наворачиваются на глаза и без устали текут по щекам, которые стали мокрыми от соленой влаги. Я плачу…

…Я настоящая и я прошлая слились воедино и рыдаем. Зажмуриваюсь и не сопротивляюсь, когда неведомая сила выдергивает меня с мягкого сиденья и уносит дальше.

Мы с Яном находимся в его машине. Только он и я. Автомобиль стоит на обочине в нескольких километрах от города, на фоне усеянного пшеницей поля, колосья качаются от порывов ночного ветра.

Я вылезаю из машины, понимая, что не могу дышать в салоне, и присаживаюсь на капот. Смеюсь и плачу. Одновременно. Чувствую себя плохо, мне только недавно исполнилось семнадцать, и я выпила лишнего, чего мне вообще делать нельзя.

«Ава, – говорит Ян, – мое терпение в отношении твоего трудного подросткового возраста заканчивается. Все это мне очень, очень не нравится».

Наверняка он не испепелил меня драконьим огнем исключительно потому, что когда-то заявил: если я буду не в порядке, он приедет и ничего не расскажет родителям, если я его позову.

А я пообещала, что обязательно попрошу о помощи.

Соображаю плохо, но что-то подсказывает, такими темпами он точно заберет свои слова обратно, если я не перестану злоупотреблять его всепрощающим отношением ко мне.

От этих мыслей я и плачу, а вот смеюсь от собственной глупости.

«Зачаруешь их, чтобы они не догадались, что я нетрезвая?» — спрашиваю я, подразумевая родителей.

На самом деле они сейчас спят. Мирно почивают. Ведь они уверены, что я в гостях у Вероники, поэтому ждут меня к утру.

«Скорее, я зачарую тебя. Хорошенько встряхну разок твой разум, чтобы все в нем встало на свои места. Или хотя бы выясню, что с тобой творится».

Начинаю плакать навзрыд. Ян закатывает глаза, вздыхает, однако помогает мне.

Вытирает мои слезы и дает попить воды. Потом держит волосы, пока меня тошнит.

Закрываю глаза, ощущая теплую широкую ладонь на спине. А когда открываю – вдруг оказываюсь у водоема.

И это озеро – не Червоное, не на моей ферме, а другое, которое я уже посещала прежде – во снах. И рука на моей спине – явно не рука Яна, а Константина…

Мягкая зеленая трава, синий насыщенный оттенок неба и лазурный воздух…

Я попала в прошлые видения, в которых всегда присутствовал невероятный синий цвет, кажущийся полупрозрачной пеленой. Константин и Алена… Сейчас я стала ею. Вновь.

По моим плечам струятся золотистые локоны. Я демонстрирую Константину зияющую рану на ладони – резаную и глубокую. Рядом лежит окровавленный серп.

Константин что-то отвечает мне, и на сей раз я слышу, что именно.

«Ты такая хрупкая… Люди такие хрупкие».

Вот что он говорил Алене в прошлый раз, чего я не сумела расслышать.

Он сказал, что она человек.

Он хотел вымолвить что-то еще, но сон оборвался громким криком.

Отделившись от тела Алены, я увидела ее в другой обстановке – стонущей от боли. Вокруг нее разлита лужа крови.

Алена – в подземелье, в уже знакомой тюрьме, среди клеток. И последнее, на чем удается сфокусироваться – это ее светлые кудри, пропитанные красным. Рядом журчит вода – река алого оттенка.

Глава 5

Ночные гости

Просыпаюсь от собственного шепота.

Говорю вслух и пугаюсь:

– Человек… Человек… Алена – человек…

Только спустя полминуты осознаю, что голос – мой собственный.

Вздрагиваю, сажусь на кровать, невольно задевая Кинли. Он поднимает голову и тихо скулит, видя, что я взволнована, пытаясь сообразить, что происходит и не грозит ли нам опасность.

«Человек? Значит, Алена была человеком?» – спрашиваю себя я.

Пальцы касаются волос, запутываясь в них. Продолжаю держаться за голову. Навязчивые сны, которые буквально преследовали, утомляли, страшили, запутывали. Вклинивались в разум, нарушая его целостность.

– Умерла – подобно человеку? – бормочу я вслух, задавая вопрос стенам. – И куда она двинулась дальше? В другую жизнь или в ирий?

Константин потерял ее, зная, что ее душа до сих пор пребывает где-то здесь. Может, поэтому он и набросился на меня в навьем лесу, заточил в пещере у болота. Учуял человека и предположил, что я – и есть она. Он решил,