Задира - Владимир Николаевич Малый

Даю самому себе слово. Даже, если ко мне вернется память, и я посмотрю на все это с другой колокольни, независимо от этого я сделаю все возможное, чтобы прекратить это издевательство над человеческими останками!

А тело Брата нужно будет похоронить по местным традициям. Нечего ему служить наглядным пособием. Хватит!

Однако наш погибший Брат сумел-таки сослужить нам всем службу, напрямую поучаствовав в возвращении моей памяти.

Дело было так!

Глава 7

Здесь могла быть ваша реклама

Закончив длинный и содержательный разговор с Учителем, я вынужден был поспешить в места не столь отдаленные по очень даже неотложным вопросам. К сожалению, путь мой оказался не так короток, как хотелось. Для начала пришлось распластаться на земле, чтобы через мгновение снова оказаться на ногах и попытаться вступить в бой, которого, впрочем, не случилось поблизости. Четвертая просто, сдаваясь, подняла руки вверх и напомнила, что просто исполняет приказ Учителя.

Отвести взгляд от капитулирующей девушки было трудно, но я все же справился. В стене дому у самого угла, из-за которого мне только что довелось показаться, торчали два небольших дротика. Пускай на руки девушки я смотрел меньше всего, но все же успел увидеть по небольшой трубочке, зажатой в каждой из ладоней.

- Пружины? – поинтересовался у нее, оборачиваясь.

- Верно, - ответила девушка, - правда; не очень хорошие – приходится заряжать непосредственно перед применением, иначе слабеют и оружие превращается в детскую игрушку.

- Да, - кивок головой, - я слышал их скрип, а потом треск под твоими ногами. Топорно работаешь!

- И много ты видишь разбросанных по округе сухих веток? – с кукольно-наивным личиком интересуется Четвертая, поддевая носком сапога половину палки и отправляя ее в полет в моем направлении.

А ведь права бестия: нет здесь никакого мусора. Сама нашла и притащила сюда, чтобы дать мне шанс разминуться с опасностью. Однако дротики зашли в древесину неглубоко, значит дело в смазке на наконечниках…

- Яд? – уточняю у девушки.

- В слабой концентрации, - отвечает она, - максимум для крепкого мужчины – галлюцинации и судороги.

- Да, я довольно крепок, - согласно киваю с самодовольной миной на лице, - а если бы схватил оба дротика?

- А вот это мы еще не проверяли, - абсолютно серьезно отвечает мне эта пигалица, медленно опускает руки, разворачивается, и так же медленно и очень эффектно уходит в направлении противоположном тому, где находится уборная.

Однако, я так недвусмысленно физически заинтересован ее нарочито виляющей походкой, что вот прям немедленное посещение заветного места мне сейчас не светит, как бы того ни хотелось. Поэтому обращаю дополнительное внимание на повод для нашей следующей встречи с этой милахой. Дротики из стены извлекаю осторожно, чтобы не выпачкать пальцы в смолянистой субстанции, в коей испачканы их наконечники. Работа штучная, вряд ли ими тут разбрасываются. Следовательно, от меня явно ожидают их возвращения.

Хитрая бестия!

Что ж, я не заставлю себя ждать!

Следующее покушение я пережил сразу по выходу из сортира. Неслышимый и невидимый Седьмой, видимо рекрутированный Четвертой, поджидал меня, лежа на крыше строения с удавкой наготове. Что ж, спасибо, что хотя бы дождался выхода, а не навестил меня непосредственно внутри строения.

Тут же выяснилось, что у меня фантастические рефлексы и изумительно-каменные мышцы шеи, а у Седьмого слабо-прокачанное веко правого глаза – мой палец вообще не почувствовал его сопротивления…

Потом было много просто криков и отборной ругани. После чего я выяснил, что Учитель умеет лечить наполовину вытекший глаз. Этот факт здорово меня впечатлил. Однако дар речи я едва не потерял не в момент удивления, а после очередного покушения.

Оказалось, что у пары моих подручных курсантов есть необычные пробужденные стариком симбиотические таланты: узнавать фобии человека и транслировать человеку детально прорисованные образы.

Что вам сказать… хорошо, что перед туалетом меня встретила именно Четвертая, потому что я едва не обгадился, когда попал под дождь из больших пузатых сколопендр!

Мне даже заорать от ужаса не дали. Стоило только открыть рот, как он сразу же стал заветной целью сотен или даже тысяч насекомых. Я упал и стал кататься на земле, давя несуществующих многоножек и пытаясь заткнуть руками все предусмотренные природой отверстия, не имеющие естественной защиты. Вот тут-то и выдалась возможность возблагодарить небеса за узкие тренировочные штаны, которые все-таки украсили мой зад после того, как старые были испачканы в крови и пыли. Так вот неприкосновенность этого самого зада пока оставалася в относительной безопасности, что хоть как-то меня подбодряло.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Да и длился он едва ли больше трех-четырех секунд. Примерно столько же мне понадобилось, чтобы убедиться, что все уже позади. Однако полностью прийти в себя мне не дал паук. Нет, не так – ПАУК! Размером с половину ближайшего сарая. Находясь на волоске от разрыва сердца, я, вдруг непроизвольно вскинул вверх правую руку, сплел из пальцев какой-то неимоверно затейливый кукиш и выплюнул сквозь стиснутые зубы некие странные звуки.

Наваждение сразу же исчезло. А вот все пространство передо мной в пять метров шириной и вдаль чуть ли не до горизонта (тут я, конечно, слегка приукрашиваю) сразу же приобрело четко угадываемую структурированность: в косички заплелось все, что только было физически на это способно!

- Серьезно? – раздался из-за спины голос Учителя. – Косички?! Кто на тебя нападал, армия растрепанных девчонок? Какие у тебя заковыристые фобии, однако!

Ваш покорный слуга настойчиво приказал своей левой руке перестать закрывать ухо и ближайшую ноздрю, и отправляться помогать правой избавлять мои челюсти от спазма. Рот во время галлюцинации закрылся так надежно, что и теперь был неприступнее хорошего банковского сейфа.

Видя, что мои усилия не приводят к решению проблемы, Учитель, снизошел до помощи.

Коснувшись ладонью моего лба, он просто велел мне открыть рот и заговорить.

Первое получилось с легкостью и благодарностью, а вот заговорить сходу не вышло.

Учитель приподнял бровь, еще раз пристукнул меня полбу и велел сказать хоть что-нибудь.

Я, округлив глаза, лишь развел руками.