Олегархат районного масштаба - Квинтус Номен

полупроводниковая промышленность, и на каждом предприятии, с этой промышленностью связанным, имелся свой первый отдел. Который подчинялся соответствующему управлению КГБ, во главе которого стояла полковник Елена Николаевна Суворина. И Лена была просто по долгу службы в работе всех этих предприятий (точнее, в работе этих первых отделов) разбираться досконально. И она разбиралась, постоянно осваивая самые разнообразные новые знания, да так осваивая (и внося свои предложения по организации работ), что незадолго перед Новым годом она стала доктором наук. А так как в ее управлении по всем многочисленным предприятиям числилось уже заметно больше тысячи человек (причем подавляющая их часть была офицерами), то после Нового года Лене было присвоено звание генерал-майора КГБ. Просто потому, что по мнению того же Павла Анатольевича она единственная разбиралась во всей полупроводниковой кухне, а в управлении полковников (в региональных отделениях) было уже чуть меньше десятка. И чтобы полковники-мужчины не возбухали, что ими командует полковник-женщина (это я так думаю, что поэтому, уточнять у товарища Судоплатова не рискнула), КГБ ее генералом и сделал. А я этим воспользовалась: когда заранее было известно, что с очередным поставщиком договариваться будет трудно, я к нему в гости приезжала в сопровождении Лены. Для которой сама лично сшила новенькую парадную форму. Почти не поменяв ничего в дизайне, просто там слегка заузила, тут немножко расширила – но в результате Лену в форме можно было хоть на подиум выпускать. Но на подиумы она не выходила, а (едва удерживаясь от смеха) шла на полшага позади меня и немного справа – и перед началом всех разговором коротко представлялась:

– Генерал-майор КГБ Суворина, секретарь Светланы Владимировны.

Обычно на этом переговоры и заканчивались, а иногда ко мне с таких предприятий приезжали гонцы с предложениями о поставках еще чего-то сверх плана. И я иногда даже не отказывалась: так, в Ряжск я заполучила именно «сверх плана» два генератора по тридцать два мегаватта из Лысьвы и две турбины для них из Харькова. Ну а котлы я предпочла все же силами Комитета выстроить: четыреста тысяч тонн Рязанской соломы сами себя точно не сожгут…

Зато во всех этих хлопотах почти незаметно прошло завершение работ по заказу Судоплатова по системам шифрования, а к осени и первые образцы роутеров встали на испытания. Ими соединили Ряжск с Москвой, а в Москве отдельные линии протянули в Кремль и во Внешторг. Там и машинки вычислительные поставили, из последней серии «универсальных машин» – не на столы, понятное дело, к Булганину и Патоличеву, а их секретарям, но Николай Семенович нововведение мгновенно оценил, получив возможность в любой момент точно сказать, сколько компов он может продать очередному импортному покупателю. Правда, пока он мог сказать это довольно примерно, Казанский завод ЭВМ только приступило к выпуску таких агрегатов, но ему хватало.

А вот Павлу Анатольевичу не хватало, и он приехал ко мне в Комитет с важным вопросом:

– Светлана Владимировна, вы сейчас начали поставки за рубеж самых современных отечественных вычислительных машин…

– Нет, я начала поставки машин, которые были самыми современными полгода назад. А сейчас сразу два завода приступили к производству элементной базы нового поколения, и себе мы будем ставить машины, уже на порядок лучше того хлама, который я отправляю за границу.

– Но ведь это самые новые машины, которые Казанский завод только в конце августа освоил в производстве!

– Да, потому что Казанский завод к моему Комитету не относится. Но не закрывать же его, тем более что его продукцию буржуи с радостью приобретают. Казань еще пару лет будет буржуев радовать, ну а мы с грустью будем использовать что-то гораздо лучшее.

– Почему с грустью? – удивился Судоплатов.

– Потому что современное программное обеспечение возможности этих машин позволяет использовать хорошо если на треть. А программы мало что стоят огромных денег, так их еще быстро и разработать невозможно. Но если вы поможете…

– Лично?

– И лично тоже. Есть пятнадцать минут поговорить?

Глава 9

Вообще шестьдесят первый год оказался для меня очень интересным. Во-первых, на регулярные линии Аэрофлота вышли пассажирские М-29, и теперь до Томска самолеты долетали (из Домодедово) всего за три с небольшим часа. А в Томском университете был поставлен новенький кластер уже из пятисот двенадцати машин-транспьютеров и организована очень сильная кафедра вычислительной техники, на которой несколько «тематических» групп занялись разработкой разного полезного софта. После разговора с генерал-полковником Судоплатовым вопросов об «излишне высоких затратах на разработку программ» больше не возникало, а в других местах организовать серьезные коллективы по разработке прикладных (и даже системных) программ пока просто не получалось, причем в основном из-за проблем с «секретностью». Разве что в МИФИ удалось эту проблему решить, но там, на новой кафедре под руководством товарища Кузина, специалисты (и частично студенты) вплотную занялись разработкой СУБД, так что на другой софт в Москве людей просто не оставалось.

И вот объяснить руководящим товарищам то, что программы разрабатываются долго и очень дорого, было крайне трудно, так что если бы не Павел Анатольевич, то быть бы мне на скамье подсудимых «за растрату социалистической собственности» – но КГБ решил меня прикрыть очень плотно. И вовсе не потому, что кто-то там проникся моим неотразимым обаянием, а потому что разговор с Судоплатовым был немного сумбурным, но по большому счету он вопросов вычислительной техники вообще не касался, и Павел Анатольевич пришел к немного удивившим меня выводам. Странным, но лично для меня крайне полезным.

Так что организацию в Томском университете центра по разработке «служебных программ для ЭВМ» полностью на себя взял КГБ, а мне лишь оставалось им задачи поставить – но уж это-то я делать точно умею. А за тем, чтобы исполнители поставленные задачи поняли правильно, теперь следила Надя: она вместе со званием майора получила должность начальника первого отдела ТГУ и куратора всех программ, касающихся вычислительной техники, ведущихся в университете. По поводу этого назначения мы у меня дома даже небольшую вечеринку закатили, я Наде тоже новую парадную форму сшила (простую «лейтенантки» вообще никогда не носили, обходясь на работе обычной гражданской одеждой), немного погрустили по поводу предстоящего расставания. Но ведь теперь всегда можно было быстренько и в Москву слетать, а «бытовые условия» у Нади в Томске обещали стать заметно более лучшими, чем в Москве, так что она лишь заметила, что единственное, о чем будет скучать, так это о нашем спортзале.

А спортзал в моем Комитете был очень хороший. То