Угроза эволюции - Коркханн

Хотелось смеяться. И я смеялся. Над собой, над ситуацией. Правда, беззвучно. Иначе возмутились бы люди, сидящие в соседних креслах в самолёте, летящем в Иггарду.

Это становилось какой-то нездоровой традицией — после каждого громкого дела подвешивать мою судьбу на незримый волосок личного усмотрения Главы Конгрегации Кастора Вартимуса. Именно по его вызову я вылетел в столицу. А последовало приглашение "на ковёр" после того, как Главе были направлены два диаметрально противоположных доклада о моих "полном провале" и "невероятной эффективности". Первый — от квестора, попытавшегося представить всё так, что моё злостное ослушание и несанкционированное вмешательство чуть не сорвало операцию. Второй — от начальника Фарминского отдела, оценившего по достоинству не только то, что я спас жизнь лично ему, но и прежде всего то, что был прав, настаивая на штурме без задержек.

Реализуй мы план "Celeriter impetum", удалось бы обойтись без жертв, поскольку никто из привязанных к кроватям тварей не смог бы проснуться. Теперь же потеряли двоих молодых коллег.

Убитые ликторы оказались, как я и боялся, слабоватыми для схватки такого уровня. Будучи наставником, переживал, что не сделал большего для их подготовки. Но в смерти себя не винил, ибо здесь виной всему было исключительно промедление Рениуса, давшее время "дозреть" сильной альсеиде-инсектантке.

Я пока даже думать не хотел, что теперь вытворит со мной изощрённый ум Главы, в какую очередную дыру засунет. Снова было плевать. Мысли текли ровно и спокойно.

В личной сфере всё было весьма непросто, но не фатально.

Вива, с которой опять расстались, подарила как новую головную боль, так и новый уровень ощущения чего-то близкого и нужного. Проблемные вопросы предстоит решать, но разве бывает жизнь без проблем? При любом исходе она навсегда останется для меня очень значимой.

Кас, моя глубоко всё анализирующая Кас, помогла кое-что понять о природе моих сложных чувств-антагонистов к разным женщинам. Предстояло познавать эту свою грань дальше. Мы попрощались тепло и нежно. Я избавился от своих подозрений в её адрес, а она — от обиды за то, что не могу забыть Виву. В конце концов жизнь сложна и многогранна, но в основе своей прекрасна, и в светлых чувствах, привязанностях нужно искать искорки счастья, а не поводы для бесконечных страданий.

Думал я и о новых пластах деятельности "клиентов". Инкубатор в Фармине был разгромлен, но где гарантия, что эта технология уже не расползлась по стране, а то и по всей планете? Сигнал был нехорошим, предстояло многократно нарастить усилия, укрепить ряды Конгрегации.

В целом итог этих месяцев моей службы в Фармине был неплох. Удалось сделать немало хорошего, а кроме того, пройти сквозь негативное состояние, принять как есть некоторые новые силы и принципы и прийти к пониманию: эффективность — главное, несмотря ни на что.

Как бы то ни было, несмотря на груз нерешённых вопросов, я понял, что личный кризис гармонии миновал. Арах спокойно застыл на руке, прислушиваясь к нашему общему состоянию. Он вновь не ведал сомнений и колебаний. Мой псиэм был наконец спокоен, почти безмятежен.

Только крутилась почему-то в голове оброненная однажды квестором Рениусом странная фраза: "Всё совсем не так, как вам кажется".

Ну и пусть. Я устроился в кресле поудобнее и под ровный звук авиадвигателей заснул с уверенной мыслью: даже если всё не так, нам нужно быть достаточно смелыми для самых нестандартных решений, чтобы находить гармоничный путь.

Глава 3. Испытание кровью

Есть дурной и хороший есть глаз,

Только лучше б ничей не следил:

Слишком много есть в каждом из нас

Неизвестных, играющих сил…

О, тоска! Через тысячу лет

Мы не сможем измерить души:

Мы услышим полет всех планет,

Громовые раскаты в тиши…

А пока — в неизвестном живем

И не ведаем сил мы своих,

И, как дети, играя с огнем,

Обжигаем себя и других…

А. Блок

Ощущение совокупной мощи потрясало. Особая тактическая единица — контуберний включала четверых ликторов и по четвёрке бойцов у каждого. Синхронизированный атакующий строй двадцати псиэмов давал чувство невероятного боевого единения.

Стоя под прикрытием бронированной машины с включённым излучателем волн псиэм-воздействия, я всматривался в окна гигантского спорткомплекса, из которых по нам вели беспорядочный огонь.

Быстрые сигналы в служебном псиэм-диапазоне Конгрегации донесли, что ещё два контуберния готовы одновременно ворваться в комплекс с разных сторон. Соседние улицы и проезды широким кольцом оцепляли отряды жандармерии, приданные для усиления.

— "Каток" пошёл, — сказал один из бойцов.

Я взглянул вправо и увидел, как к широким дверям спорткомплекса медленно двинулся огромный стационарный излучатель активного псиэм-подавления на шасси армейского танка "Constellazione dell’Ariete-7000"[22]. Несколько широких раструбов охватили спектром незримого воздействия все окна по сторонам от центральных дверей и над ними. Вскоре стрельба стала стихать: люди-рабы под доминацией инсектантов не могли долго противиться такому давлению.

Чуя, что вот-вот начнётся, охватил взглядом и псиэм-восприятием окружающую обстановку. Жаркий летний день радовал ярким светом Децимы — жёлтой звезды, похожей на земное Солнце. В ясном небе плыли вуали — огромные белесые паутины самых крупных в мире пауков Maxima texentium[23]. В этих краях их было особенно много. Как, впрочем, и местных насекомых — извечных антагонистов паукообразных на планете Nova Roma. Вокруг комплекса шелестели на лёгком ветру длинными листьями высокие стройные купрессы, высаженные ровными рядами. Но мирный пейзаж пятнали наши фигуры, закованные в чёрную броню, гармонию разрывали звуки перестрелки.

"Действуем, Арах", — по своей традиции обратился я перед схваткой к притаившемуся на руке симбионту.

Фронтальную атаку вёл верховный ликтор Марио Арегонус, лидер нашего контуберния. Его приказ волной прошёл по синхропсиэму, мы бросились вперёд. Бойцы вскинули "Очистители", прикрывая меня и готовясь атаковать всех, кто посмеет сопротивляться Конгрегации.

В который раз поймал себя на том, что искренне наслаждаюсь силой и слаженностью местных коллег-ликторов. После весьма слабого отдела в Фармине, откуда я благополучно выбрался три месяца назад, здесь никак не мог нарадоваться столь продвинутому личному составу.

По заранее отлаженной очерёдности первым в широкие двери ворвался Арегонус со своими бойцами. Следом, страхуя, заскочил мой отряд. За нами — ещё десяток.

Псиэм-выплеском я скомандовал прочесать боковые коридоры. Ликторы-бойцы, распахивая двери в комнаты, откуда вёлся огонь, стали добивать рабов, валяющихся без сознания после "знакомства" со стационарным излучателем. К сожалению, вернуть к свободному разуму людей, раз попавших под полную доминацию инсектантов или альсеид, нельзя. Наши учёные