Управитель - Игорь Николаевич Конычев

Федор поглядел на служебный автомобиль так, словно ожидал увидеть под ним настоящего полоза. Наваждение быстро спало, и шофер аккуратно прикрыл за разместившейся на заднем сидении Дарьей дверь.

Я по привычке устроился впереди, рядом с водителем. Всегда любил в дороге смотреть вперед, а не в спинку кресла. А вот другие дворяне, наоборот, предпочитали по возможности садиться позади. Но это их дело. Мне и так хватало мороки с поведением в этом обществе, так что небольшие вольности были вполне допустимы.

— Куда едем? — спросил я Федора, когда машина покатилась по дороге.

Прежде чем ответить, шофер покосился по сторонам, будто в салоне мог оказаться кто-то кроме нас, после чего заговорческим шепотом сказал:

— На Леонтьевский переулок.

— И?.. — мне это название ни о чем не говорило. — Что в этом переулке?

— Особняк Долгоруковых, — так же отрывисто сообщил Федор, будто бы это все объясняло.

— Я должен их знать?

— Долгоруковы — одна из ветвей князей Оболенских. — Пояснила мне Дарья. — Но разве они перебрались в Москву?

— Они купили особняк у адмирала, главного командира Кронштадтского порта князя Степана Михайловича Мещерского. — Сказал Федор, не отрываясь от дороги. — А сам адмирал потом таинственным образом пропал.

— И нам надо узнать, куда именно? — предположил я.

— Если получится, — кивнул шофер. — Сегодня новые владельцы особняка устраивают званый ужин, на котором соберется много знатных особ. Петр Аркадьевич добыл приглашения и для вас. Желает, чтобы вы чаще появлялись в обществе…

— А я думал, что Тайную канцелярию не просто так называли тайной, — пробормотал я, прервав речь шофера.

— Иногда проще всего укрыться у всех на виду, — тихо сказала Дарья, и ее голос почти растворился в шуме мотора. — Разыграем пару. Ты — молодой герой, спаситель Калужской губернии, а я — скромная сирота, которую ты спас и облагодетельствовал.

— И ради чего весь этот маскарад? — идея мне не очень понравилась.

— Чтобы раскрыть другой маскарад, полагаю, — пожал плечами Федор. — Петру Аркадьевичу стало известно, что новые владельцы особняка не поставят у дверей порченого для проверки гостей. Говорят, что не пристало знати так поступать, и место красноглазых в подвалах, подальше от благородных гостей. Вот только слуг Долгоруковы своих привезли, а порченых среди них и не было.

Мы с Дарьей переглянулись.

— Нечаев считает, что Долгоруковы — копии?

— А может и не только они, — моя нареченная закусила губу. — Боюсь, мы можем оказаться прямо в осином гнезде.

— Что, если нас узнают? — озвучил я свои опасения. — Полозы же могут обмениваться информацией. С Дарьи так вообще копию сделать планировали.

— Наши ученые считают, что внутри столицы полозы и сектанты изолированы из-за укреплений Поясного вала: в нем заложен сплав абсолюта, который их отпугивает. Вокруг Академии такой же.

— В таком случае у меня плохие новости — он не работает. Я лично сражался с полозами на территории.

— Этот вопрос наши ученые еще не проработали, — нехотя Федор. — В любом случае, на приеме будут и обычные люди. Не думаю, что копии что-то предпримут внутри столицы так быстро. Петр Аркадьевич считает, что вы сможете во всем разобраться на месте.

— В таком случае, мне следовало ехать на званный ужин не на машине, а сразу на Чернобоге, — с каждой минутой сегодняшний вечер нравился мне все меньше и меньше.

— Не переживайте, — попытался успокоить нас Федор. — Агенты канцелярии будут неподалеку. Если найдете что подозрительное, только дайте знать. Возможно, и сами справитесь, вы же управитель и ворожея.

— Помнишь, я говорил, что мне не нравится слово «придется»? — обратился я к Дарье, и та кивнула. — Только что к нему прибавилось еще одно.

— И какое же? — вскинула бровь девушка.

— «Возможно», — вздохнул я, уже предвкушая ту самую незабываемую ночь.

11. Незабываемая ночь

Особняк Долгоруковых являл собой большой двухэтажный дом бледно-желтого цвета с низким крыльцом, проходными арками и белоснежными колоннами. Любой ценитель архитектуры, несомненно, оценил бы его стиль и историческую важность, но для меня это был большой и богатый дом с небольшим участком, огороженным высоким кованым забором. Лишь на миг я задумался, а существует ли похожий в моем родном мире, но быстро отогнал эту мысль, так как никогда не узнаю правды.

Федор въехал в открытые ворота, обогнул небольшой фонтан перед входом и высадил нас прямо напротив крыльца, после чего поспешно убрал автомобиль, чтобы освободить место следующему: гостей в особняке собиралось немало.

Как и говорил Федор, ни одного порченого поблизости не оказалось. Гостей таким образом не проверяли. Едва мы с Дарьей поднялись по каменным ступеням, как перед нами застыл благообразного вида пожилой слуга.

— Безмерно рад видеть вас, дорогие гости, — склонил он седую голову в почтительном поклоне. — Могу ли я взглянуть на ваши приглашения?

Мы с Дарьей заранее договорились отыгрывать свои роли. Мне достался образ прежнего горделивого графа Воронцова, который, словно восточное блюдо со специями, был щедро обсыпан славой героя. Дарья же стала кроткой невестой, на время позабыв о своих прогрессивных взглядах и остром языке.

Изображая из себя типичного аристократа, я, глядя в сторону, вытащил из кармана полученную от Федора бумагу и сунул ее под нос слуге. Не дожидаясь, пока он прочтет текст приглашения, и не говоря ни слова, я прошел мимо, увлекая за собой и Дарью.

— Не переигрывай, — шепнула мне спутница.

— Извини, на актера не учился, — так же тихо ответил я, тут же натягивая на лицо вежливую улыбку, чтобы поприветствовать задержавшегося в дверях давно не молодого мужчину в канареечном фраке. Он выудил из кармана кружевной платок и занимался тем, что стирал со щек, кажется, румяна.

— Это еще что за?.. — пробормотал я, когда мы прошли мимо.

— Не все могут отпустить прошлое, — покачала головой Дарья. — Мода меняется, но люди — не всегда. Хватаются за старое, как утопающий за соломинку. Так ярко уже давно не одеваются.

— Может, полозы создали его копию еще в те времена и забыли обновить? — хмыкнул я, пропуская девушку вперед, в услужливо распахнутую очередным слугой дверь.

Мы оказались в просторном зале, по которому туда-сюда сновали слуги. Внутри, несмотря на внешний лоск, все еще витал запах свежей краски